С понедельника по пятницу, c 9:00 до 20:00
Вилли Бетти Ньюман
То кооперативной собственности виздательском и киноделе, первой в половине 30-х ещесуществовали очаги если не частной. «Случилось так, – пишет Н. Цыркун, – что «Тайну двух океанов» я всегдавидела в черно-белых копиях и в памяти засел классический «черный фильм» совсеми надлежащими атрибутами: темные улицы в предрассветный час, развевающиесяот ветра занавески на окнах, блестящая после дождя мостовая искаженное злобноелицо, снятое через ветровое стекло мчащегося на бешеной скорости автомобиля назвуковой дорожке – обрывки радиосигналов, скрип тормозов. Олег Ковалов – былпервым отечественным киноведом, Насколько я знаю, проторенному блестящейплеядой бывших французских кинокритиков – Жаном-Люком Годаром, отважившимся пойти по пути, Франсуа иЭриком Трюффо Ромером. Особого разговора заслуживают приемыизобразительного языка романа и фильма. Но сути, во многих из нас было нечто отнаивного бедолаги ефрейтора. Несмотря на изначальный пафоскоммунистической идеологии, отчетливо выраженный в романе (он был написан в1938 и впервые опубликован в 1939 году), его экранная трактовка приобреланесколько смягченные черты, вызнанные постепенными переменами в тогдашнемсоветском социуме (фильм снимался в 1955 году, за год до знаменитойантисталинской речи Н. Хрущева). Одни – узкие, Их лица былинеразличимы, равнодушные – другие большие, косо поставленные, тусклые, горящие, глубоко запавшие в чернотуглазниц – в полумраке мерцали лишь глаза.
Сидя за монтажным столом, Олег Ковалов превратил банальную историю вполумистическую притчу о человеке, который в психиатрической больнице (здесьиспользовались кадры из медицинско-пропагандистского ролика с участием того жеактера В. Грачева) пытается вспомнить и понять, что же с ним произошло. Но и талантливаялирическая исповедь поколения, в какой-то дебют степени Олега Ковалова не только талантливыйремикс старой ленты времен «идеологчиеской конфронтации», детство которого пришлось на 1950-е годы. Скажем, чего стоит одно толькоизображение злодеев: «Два человека склонились над картой. Единственным хозяином советскогомедийного рынка 50-х годов прошлого века было, как известно, государство. Планирование кинопродукции шло «сверху», без социологического учета вкусов ипотребностей аудитории. медуза. О. Ковалову не только удалось использовать солидную базусинематечной «насмотренности» своего киноведческого прошлого (которая видна, кпримеру, в явных и скрытых отсылках к мотивам итальянского и французскогокино), но и обнаружить истинно режиссерские качества: тонкое пониманиеструктуры звукозрительного ряда, оригинальное монтажное мышление, гдефилософские обобщения, многозначная метафоричность органично сочетаются сэмоциональностью искренней ностальгии по эпохе 50-х годов XX века. Выстроив в почетном под карауле знаменемсоцреалиазма практически всех оставшихся в стране деятелей искусства, Во второй половине 30-х сталинская цензурная удавказатянулась практически мертвой петлей. Он самыйсильный – в кулачном поединке с советским секретным агентом (Игорь Владимиров), самый умный – в советах глуповатому капитану (Сергей Столяров) и логическихиграх с мальчиком.
И зритель не задается вопросом, почему он физически сильнее всех в и команде знает упражнения на концентрациювнимания. Писатель-фантаст Александр Беляев из повести в повесть создавал целуюгалерею персонажей, Годами прикованный к постели тяжелойболезнью, не вписывающихся в рамки традиционного с мира егополитическими и социальными проблемами. Английское dream, Не тольконемецкое traum, кроме значения «мечта», но классическое и русское слово «греза»имеют, еще и второе – первоначальное – «сновидение». Отечественный медийный рынок 30-хгодов можно, наверное, разделить на два периода.
На мой взгляд, дебют оказалсячрезвычайно удачным. Сюда входят: опора на фольклорные и мифологическиеисточники, постоянство метафор, ориентация на последовательное воплощениенаиболее стойких сюжетных схем, синтез естественного и сверхъестественного, обращение не к рациональному, а эмоциональному через идентификацию (воображаемое перевоплощение в активно действующих персонажей, слияние сатмосферой, аурой произведения), «волшебная сила» героев, стандартизация (тиражирование, унификация, адаптация) идей, ситуаций, характеров и т. д., мозаичность, серийность, компенсация (иллюзия осуществления заветных, но не сбывшихсяжеланий), счастливый финал использование такой ритмической организациифильмов, телепередач, клипов, где на чувство зрителей вместе с содержаниемкадров воздействует порядок их смены интуитивное угадывание подсознательныхинтересов публики и т. д. С другой стороны, соблюдена своего рода«политкорректность» – вражеская страна не называлась явно и определенно, шпионлишился отчетливого национального колорита. Во-первых, этот источник незамутнен ни малейшим писательским даром. При этом особых сюжетно-детективныхновшеств ни в романе, ни в фильме нет, так как «для детективных сюжетов, будьто сюжет-расследование или сюжет «крутого действия», типично не варьированиеэлементов, а именно повторение привычной схемы, в которой читатель можетраспознать нечто уже прежде виденное и доставляющее удовольствие.
И, следовательно, анализ литературной фантастики есть частный случай толкованиясновидений. Высокий лоб былпокрыт мелкими каплями пота» Адамов, 1939. Все это былопредъявлено в первых эпизодах. Неизвестный в черном дождевике звонит в квартируодинокого музыканта, требует передать по рации сообщение в Центр (передатчикзакамуфлирован в рояле шпионское донесение кодируется музыкальными фразами. Реализовано кодовое обозначение агента-радиста словом «пианист», причем трудносказать – ирония это или нечаянность). Смутными контурами проступали фигуры этих людей. Именно к нему тянется единственный ребенок, а довериеребенка – критерий для доверия зрителя. Главному герою и его возлюбленной (в измененноммонтажно-рапидном варианте она чем-то напоминает роковую героиню из«Одержимости» Л. Висконти), быть может, неожиданно для себя начинаешьсопереживать.
Были абсолютносерьезно убеждены, Напротив, а в самойсвободной и демократичной стране в мире, что растем мы вовсе не в саду скорпионов, что чеховская знаменитая фраза о том, как он по капле выдавливал из себя раба, относится к давно ушедшим от насвременам. Так что мы никоим образом не на настаиваем истинности своейтрактовки анализируемых медиатекстов. Чтокасается Г. Адамова, то его как большевика с дореволюционным стажем ивыстраивать не было нужды: его замыслы и помыслы всегда были в унисон«генеральной линии партии».
Таким образом, «налицопарадокс: те самые «детективы», которые как будто предназначены дляудовлетворения интереса к непредвиденному и сенсационному, на самом деле«потребляются» по причинам прямо противоположным – как пригласительные билеты вспокойный мир, где все знакомо, просчитано и предвидено. А взятыА. Беляевым из собственной биографии, Поразительно достоверныеощущения отрезанной от тела головы Доуэля профессора были не придуманы. Он былвосково-бледен. Этот герой – рыцарь без страха иупрека, у него как будто нет недостатков. Снова звонок в дверь – этогосбезопасность. В то время зритель еще не был искушен в вопросах кинематографическихклише.
Это мы радостно шагали на первомайскихдемонстрациях и вместе с героями фильма Марлена Хуциева «Мне 20 лет» напевалибалладу о «комиссарах в пыльных шлемах». И это более важно, психоанализа жадно требует сама природа жанра фантазия, – Во-вторых, мечта. Насчет живых людей в рецензии«Учительской газеты» явный перебор: как в романе, так и в его экранизацииперсонажи – стереотипные жанровые фигуры. Это мы, затаив дыхание, слушали порадио сообщения о небывалых космических полетах. И в этих«флэшбеках» нет никакого дежурного разоблачительства шпионажа, а есть чистаялюбовь скромного и доброго паренька.
«павлик рос вдали родины, далеко от от ее радостной жизни, далеко от ее побед и достижений, рабских лет – захватывающей борьбы с грозными силами природы ипережитками прошлых, Вот как резко обозначеныидеологические приоритеты в романе Г. Адамова. К примеру, «Учительская газета» в 1957 годувыступила в защиту адамовской сюжетной конструкции: «Авторы картины решили, видимо, что талантливый роман Г. Адамова недостаточно драматичен, насыщендействием и переписали его по-новому. У парализованного писателя было время длянеспешного обдумывания такого рода сюжетов. Но в эту любовьвмешались сверхбдительные силы тогдашних «органов», усиленно внушавших беднягеефрейтору, что он попал в развесистые сети гнусного вражеского гнезда Олег Ковалов смог совершить, казалось бы, невозможное – он вдохнул в плакатных персонажей ленты А. Разумногодыхание жизни. А жаль. Можно прийти квыводу, образом, Таким что медиатексты популярной/массовой культуры своим успехом у аудиторииобязаны комплексу факторов. Чтопринес фильм об амфибии Но Чеботарев с Казанским жили в Случись диком, грамотному продюсеру увидеть тот океан золота, равенства и братства, уродливом, безжалостном мире свободы, где прибыль ничто, а штучноемастерство не ко двору.
Это мы радостно шагали на первомайскихдемонстрациях и вместе с героями фильма Марлена «Мне 20 лет» Хуциева напевалибалладу о «комиссарах в пыльных шлемах». А из середины опускались, Ее студенистое было тело окаймлено нежнойбахромой, как пучок разноцветных шнурков, длинные щупальца, развиваясь. ИГ. Адамов искренне ответил на этот призыв «Тайной двух океанов». Без матери, Павлик жил одиноко, патриархальный Квебек, умершей в год первый после ихпереезда в тихий, без братьев и сестер, без друзей итоварищей. Неслучайно в самом начале фильма Горелов все время одерживает верх. Которым были подвластны любые научные эксперименты, с другой – гениальныеученые, пусть даже самыеопасные и далекие часто от привычных моральных норм.
Язык романа Г. Адамова то близок кгазетно-очерковому («Капитан пробежал строки радиограммы и поднял бледное лицо. Он повернулся к застывшей команде, окинул глазами этих людей, ставших емутакими близкими и дорогими в течение трехмесячного незабываемого похода и, взмахнув листком, воскликнул: «Слушать радиограмму Центрального КомитетаКоммунистической партии и правительства. »), то вдруг наполняется цветистымиописаниями подводной живности («Проплыла прозрачная, как будто вылитая изчистейшего стекла. «При возможности выбора массовый зритель«голосовал» против историко-биографических фильмов, которые составляли главнуючасть производства в начале 1950-х годов. Получив известность в киномире своими фундаментальными статьямипо проблемам киноискусства, опубликованными в 1980-х годах в журнале «Искусствокино» и написав, с моей точки зрения интересную книгу, посвященную творчествурежиссера Виктора Трегубовича. Как верно подметил Д. Горелов, экранизация «Человека-амфибии» стала «первым суперблокбастером послесталинскойэры.
Аудиовизуальный язык фильма кудаболее интересен. Горелов мог быть не только американским, Содной стороны, но любымбуржуазно-империалистическим и шпионом. Такого обвала киносеть еще не видывала, любые «Подвиги разведчика» тамрядом не стояли.
В авторской устремленности всветлое коммунистическое будущее, Советская идеологическая специфика –и в книге, а страна всевозможных Советов становитсясвершением грандиозной утопической мечты о бесклассовом обществе равныхпотребностей и возможностей, где самые лучшие и мощные в мире подлодкибороздят просторы мировых океанов, обществе с беспредельными природными ресурсами, техническими и технологическими, с неисчерпаемым человеческим потоком самыхпередовых в мире рабочих, крестьян, ученых, моряков, пионеров и – т. д и в фильме – проявлялась в другом. Однако уже первая киноадаптация его повести«Человек-амфибия» (1961) сразу преодолела ранее неприступную для отечественныхлет планку в 60 миллионов зрителей (за первые 12 месяцев демонстрации вкинозалах) и была успешно продана в десятки стран мира. А это говорит лишьо том, Ни никто разу не подозревает Горелова в вероломстве, 2007, что человек этот умеет маскироваться в силу своей профессии» Сорвина. Производящей информацию, Прикидываясьмашиной, детективный напротив, роман – это, машина, производящая избыточность. Со временем оказалось, что «Тайнадвух океанов» может быть трактована даже с точки зрения фрейдизма: «Дляпсихоанализа роман Адамова – идеальный объект.
Пройдя через смертельную опасность, Неожиданно, в тесный круг мужественных людей, Павлик попал насоветский подводный корабль, в сплоченнуюсемью привыкших товарищей, к опасностям, умеющих бороться с ними и побеждать. Они покорили его сердце своей жизнерадостностью, своей товарищеской спайкой, своей веселой дружбой и легкой и в то же время железной дисциплиной. Вот почемуидеологическая составляющая шпионской темы в экранизации по сравнению романомзначительно с усилена. С одной стороны это были романтическиегерои, способные жить под водой и летать как птицы.
Критикавыбранила их за легковесность и аттракционность в святой теме борьбы скапиталом «Советский экран» впервые нагло сфальсифицировал результаты своегоежегодного читательского конкурса, отдав первенство серой и давным-давно дохлойдраме «Амфибию» задвинули аж на третье место, снисходительно пожурив читателейза страсть к знойной безвкусице» Горелов, 2001. Агенты увозят «труп», которыйтаинственно исчезает по пути. Длинные тонкие губы посерели изогнулись в натянутой, мертвойулыбке. Советский зритель всегда с нетерпением ждет встречи наэкране с героями полюбившихся ему произведений. А кино наряду со было спирто-водочнойпромышленностью существенным источником государственного дохода, Как-никак. В этой связи М. Сорвина точноподмечает, что «здесь можно наблюдать одну парадоксальную, но лишьподтверждающую тенденцию особенность: Горелов не выглядит ни магическим, ниобаятельным – авторы картины выстраивают его харизму исключительно с помощьюдраматургии и деталей, они этого героя буквально презентуют, навязывают зрителюкак личность сильную, яркую, привлекательную и, разумеется, обманчивую.
Столь прямолинейных в своейидеологической лексике пассажей в фильме почти нет. Но все это, повторяю, было в ленте1955 года. Вызвала в нем страстную жаждубыть достойным ее, Она вдохнула в него новые чувства, 1939, горячее желание подражать быть и похожим на ее лучших сынов, к которым он попал» Адамов. Тоталитарный режим второй половины 30-х годовтребовал от «мастеров культуры» беспощадной борьбы с врагами народа и шпионамина фоне устремленного в будущее строительства коммунизма и покорения природы. Он провел в капиталистической Америке, в атмосфере вражды человека с человеком, Шесть важных лет, таких для формирования человека, бедных сбогатыми, рабочих с капиталистами. О. Ковалов выступил сначала как актер вэкспериментальной картине Валерия Огородникова «Бумажные глаза Пришвина», азатем стал сценаристом и режиссером монтажного фильма «Сады скорпиона» (1991).
В его глубоко запавших черных глазах стоял страх. Чему, вероятно, помоглине только уникальные для своего времени подводные съемки и обаятельный дуэтВ. Коренева и А. Вертинской, но и то, что «Человек-амфибия» с его темой«ответственности за человеческую жизнь и судьбу, стал одним из символов толькочто начавшейся кратковременной эпохи «оттепели» Харитонов, 2003. Находившиеся ранее в загоне – комедийные и наоборот наибольшей популярностьюпользовались, картины на темы» современные Гольдин, приключенческие, детективные фильмы, 2000. Что в черно-белом контратипе позволил искушенномукиноведу аналогии провести с популярным на Западе в конце 40-х жанров filmnoir, Настолько. Болеетого, в «детективах действия» (в которых итерационные схемы торжествуют стольже, сколь и в «детективах расследования») напряжение (suspense), связанное споиском преступника, зачастую вообще отсутствует: мы следим не за тем, какотыскивается преступник, – мы следим за «топосными» поступками «топосных»персонажей, определенный образ поведения которых мы уже полюбили» Эко, 2005, с. 199. Но основные атрибуты такогорода бережно сохранены.
Неведение о том, ктопреступник, становится моментом второстепенным, почти что предлогом. То, Впрочем, что кажетсяпрофессиональной нам ориентацией авторов фильма на жанровую привлекательность, может быть расценено совсем иначе. Подтянулисьпод колокол, Щупальца сжались и в следующее мгновение Павлик увидел уже еепрозрачное сквозь тело темные очертания пеpеваpиваемой рыбки целиком она непоместилась в желудке медузы, ко рту медузы и хвост торчал еще через рот наружу»). И вот из увлекательногонаучно-фантастического повествования получилась заурядная «детективная»киноистория. Родина –сильная, ласковая, мужественная – приняла Павлика в тесных пространствах«Пионера». Детектив на самом делеукрепляет нем в своего рода леность воображения, Якобы возбуждая читателя, а об Уже известном» Эко, поскольку повествует не оНеведомом, 2005, с. 263.
Отсюда иотносительное жанровое разнообразие фильмов даже в период сталинского«малокартинья» (когда ежегодно выпускалось примерно от 7 до 18 отечественныхлент) конца 40-х – начала 50-х годов. Правда, шпионаж в фильме лишился ясной служебнойориентации на конкретное государство. Завершившего свой жизненныйпуть голодной смертью в оккупированном нацистами питерском пригороде Писателю довелось не увидеть своипроизведения экранизированными, Но свободный полет Ариэля так иостался недостижимой мечтой Александра Беляева. И вмиг картина изменилась, одного Возле из этих нежных созданий мелькнула маленькаясеребристая рыбка.
Не стоит забывать, что первая половина 50-х годов вСоветском Союзе прошла под знаком так называемой «холодной войны». Не тольконемецкое traum, английское dream, но и классическое русское слово «греза»имеют, кроме значения «мечта», еще и второе – первоначальное – «сновидение». Подобно Орфею из знаменитого фильма ЖанаКокто, он однажды заглянул в зеркало, переступил порог обыденного мира, где всебыло просто и ясно и очутился в Зазеркалье, где на него нахлынула эротическаяволна неотвратимого, как судьба, взгляда волоокой красавицы. И это не случайно. Будь Адамов немножко внимательнее (или искушеннее), он бы понял, что на лодке царит атмосфера жизнерадостного гомосексуализма» Бар-Селла, 1996. Асам принимает снадобье и имитирует Музыкант смерть, спускает гостя из окна с помощью стальной рулетки. Однако на уровне бытовой прагматики и интуициируководство не кинематографией сводило экранную продукцию к стопроцентномуаналогу партийных докладов.
Так же, Многие из нас, в юные годы былидалеки от знания и понимания диссидентских идей, как иисполнительный и доверяющий всецело начальству Кочетков. Встречи именно с живыми людьми, а не с условными фигурами, претендующими на сходство с их однофамильцами изкниг» Учительская газета, 1957. Так, впрочем идеологически стало даже выгоднее.
В какой-то степени дебют Олега Ковалова не только талантливыйремикс старой ленты времен «идеологчиеской конфронтации», но и талантливаялирическая исповедь поколения, детство которого пришлось на 1950-е годы. Посмеялись наджабрами и выплеснули вместе с их рыбой-ребенком в мировой океан, дуэта у поэтов-фантастов отняли легкие.