К сожалению, эти картины Климта погибли в пожаре, а все, что сохранилось – это наброски, плохие черно-белые снимки и одна цветная фотография Гигеи из «Медицины». Не на шутку разошедшийся Климт провозгласил: «Кто вместе со мной готов выйти из прогнившей академии. » Вызвалось человек 20 молодых художников — они объединились в группу под названием «Сецессион» (что в переводе значило «уход»), главой, разумеется, выбрали Климта и теперь они собирались совершить переворот в застойном, как болото, австрийском искусстве. Адольф Гитлер положительно относился к творчеству Густава Климта.
Там они с Густавом и познакомились. «Селедки» ликовали: маэстро художник шедро платил за работу, а всего-то делов — смирно стоять пару часов и дремать можно. ну а потом, если ему вздумается, так почему бы и нет.
Тогда Климт уже был почетным профессором этой академии. Нет, Эмилия абсолютно честно пыталась разобраться в нарождающемся художественном стиле «Сецессиона» вообще и в работах Климта в особенности. Самым успешным периодом творчества Климта стал «Золотой период». Так оно и произошло.
Густав стоял у огромного мольберта и даже не смотрел в ее сторону. Если улыбается – желание сбудется. После этого волнующего и потрясшего 18-летнюю девчонку события Эмилия решила, что теперь она — законная невеста Климта, о чем поспешила объявить сестрам, сияя, как их начищенное столовое серебро рассказала также матери и отцу оба были удивлены. Деньги должны идти к деньгам, капитал к капиталу.
Мария даже пригласила Алоиса на свой первый бал. Несмотря на свое графское происхождение, он был беден, но любил жить на широкую ногу. Хорошо, что эти первые портреты бесследно исчезли и никто их не видел. Тогда Эмилия, по правде говоря, не очень поняла, о чем это тревожится фрау Климт. Эмилия в ступоре дрожащими руками вытащила портмоне и отдала Мицци пять гульденов.
Название дала позолота, которая широко использовалась художником: «Дворец Афины», «Юдифь». Они с Алоисом знали, что у картины есть свой секрет. В нем Фердинанд завещал все имущество своим племянникам – детям брата Густава Блох-Бауэра. Всю свою нерастраченную материнскую любовь Адель перенесла на детей своей сестры, особо выделяя свою племянницу Марию Блох-Бауэр. Бог так и не дал им с Фердинандом детей.
Нравиться многим — зло». Густав обернулся и, присев на корточки, прыснул лающим волчьим смехом.
Весной 1897 года Эмилия узнала, какой скандал учинил Густав в Академии художеств. В 1900 году на большой выставке, устроенной группой «Сецессион», грянул первый. «Я тебе это рассказываю, так как ты мой единственный настоящий друг», — Климт припечатал ее этими словами, назвав к тому же еще и в мужском роде. Вместе с ненавистью к «отсталой», «прозябающей на задворках современного искусства» стране в Густаве росла и непримиримость к самому себе: ему чудилось, что он теряет мастерство, не может выразить то, что хочет, стареет. С ним не раз уже разбиралась полиция. По доброте душевной, Климт объявил Гитлеру, что тот гений и ему уроков брать не нужно.
В таких семьях брачные союзы заключаются навечно. Свой салон-магазин сестры обустроили в очень выигрышном месте — на первом этаже респектабельного кафе «Каса пиккола» в центре Вены, где любили собираться аристократы и весьма состоятельные буржуа. «Опять селедок набрал. » — с сожалением вздыхала, затягиваясь папироской, ветеран этой улицы — Герда, чьи груди вываливались из черного корсета.
Сначала, конечно, он хотел ее убить, но в еврейских семьях не принято убивать жен за измену.
Мария Альтман билась за свое имущество долгих семь лет. К нему валом валила венская аристократия, он многим помог и про него рассказывали чудеса. Мария запомнила этот бал на всю жизнь. Этот брак был одобрен родителями с обеих сторон. Она часто приглашала его в дом своей тети Адели и они вместе рассматривали картину.
А уж как он ел. Однако наиболее известная картина – «Поцелуй», где использован золотой фон и символика. Из их близких знакомых к Фрейду наведывался Густав Малер и приемы Фрейда ему помогли. Суды занимались отписками и придумывали причины, чтобы не рассматривать это дело. Капитал, по его мнению, должен был работать для семьи.
Но остановить Эмилию оказалось не так-то просто. Но Хубертус понимал, что это его звездный час. Развестись он тоже не мог – в еврейских семьях не принято разводиться. Фирменный материал, холст, Шведский картон, текстурная бумага и прочее. Тетя Адель разрешила Марии надеть свое бриллиантовое колье, в котором позировала Климту.
Эмилия подоспела ровно в тот момент, когда толпа гневно галдела у картины Климта «Философия» и иные зрители наступали на стоявшего тут же художника с такой агрессивностью, точно он украл у них бумажник. Следующий вызов общественности был нанесен картиной «Обнажённая истина».
Он ведь был некрасивый, ниже eе ростом, дикий, «варвар», как прозвала его мать Эмилии у него были крестьянские руки (кстати, дед Климта происходил из северобогемских крестьян), вульгарый площадной язык — он умел ругаться грязнее извозчика. Он понимал, что американская миллионерша отвалит неплохую сумму за такую информацию. Впрочем, со временем ей стало это ясно, ведь он абсолютно перестал стесняться своего «друга». Рваться и кусаться. Впрочем, в начале 1900-х было не похоже, что у Климта-художника есть будущее.
Дурочке Эмилии предложение позировать, словно взрослой барышне, показалось верхом счастья. Она решила поехать к Климту сама. Он абсолютно не хотел портить отношения с австрийцами. В то время Гитлер зарабатывал себе на жизнь тем, что рисовал небольшие картинки с видами Вены и продавал их туристам в ресторанах и трактирах. Может вот таким образом Гитлер как-то сказал, что его ненависть к евреям – это сугубо личное.
Она выросла в очень богатой семье, окруженная армией прислуги. Схватив платья, которые сунул ей Эрнст, она поспешила за занавеску. Платье оказалось ей великовато. Сколько раз она требовала от себя порвать с ним. Эмилия бросилась к полотнам — ей хотелось их спасти, защитить.
Не смогла. При чем же здесь Австрия.
– спрашивали они. Хелена стала дергать ее за рукав: мол, откажемся, стыдно. Они встречались с Климтом, когда Гитлер пытался поступить в Академию Живописи в Вене. Потерявшая дар речи Эмилия выронила зонтик и Климт вздрогнул от звука его падения. Как все-таки правильно сделала Эмилия, что последовала наконец совету Фрейда и некоторое время назад завела собственное дело: на базе школы для портних Паулины они с сестрами создали свой модный салон — «Сестры Флеге» и Эмилия с радостью отдалась тому, что всегда любила и в чем оказалась одарена, — дизайну одежды.
Рамки и багет из натурального дерева любых размеров и цветов. Он швырнул университетским заказчикам в лицо деньги за не устроившие их картины и забрал полотна себе он разругался со всеми членами «Сецессиона» и в 1906 году группа развалилась он совсем перестал выносить критику, в публичных местах называл Австрийскую империю провинциальным отхожим местом и мог запросто появиться в опере в своей знаменитой длинной рабочей рубахе. Суперкачественная печать или картины ручной работы красками.
Гестаповцы ворвались в дом Марии в Вене и забрали все драгоценности и виолончель Страдивари, а бриллиантовое колье Адели просто сунули в мешок (были очевидцы, что в этом колье несколько раз потом появлялась на людях жена Генриха Гиммлера). Она готова была сделать все, только чтобы спасти мужа от смерти. Ей не о чем было жалеть.
Она пыталась родить три раза и каждый раз дети умирали. Густав Блох-Бауэр, родной брат Фердинанда, приходился мужем сестры Адель. Климт сам порывался экспериментировать, он не боялся обвинений в дурновкусии — ему хотелось, например, совместить японские узоры или яркий византийский орнамент с человеческими телами, особенно женскими формами. Он уже все для себя решил.
Зачем Эмилия слушала все это. Можно сделать в виде планшета без рамки (выглядит как легкая плита, толщина по бокам 2 см). Да он вел себя просто как пораженный стрелой эроса Ромео. Но вот его следующую картину для университета — «Медицина» — назвала не просто непонятной, а порнографической.
Ничего, сейчас он увидит, какая она умелая. Но этого не произошло — они прозанимались целых шесть лет и Густав повторял, что если бы у Эмилии имелось прилежание из нее вышел бы вполне приличный рисовальшик. Гитлер ушел от Климта очень довольный, а своим друзьям заявил, что его признал сам Климт. Престарелые академики просто остолбенели от такой неслыханной дерзости. Отсутствие в тот период Климта довело Эмилию почти до помешательства — она не могла ни пить, ни есть, ни работать и все переживала свой «позор».
Скандал следовал за скандалом. Мария считала себя вечной должницей перед ним. На тот момент в живых осталась одна Мария, да и той уже было за 80 лет. Оказалось, чумазый трехлетний мальчонка, околачивающийся во дворе, — сын Климта. Альма категорично сказала ему «нет» и Густав собственноручно порезал платье ножницами прямо в ателье. Иногда сам Климт придумывал для нее эскизы и рисунки платьев.
По сравнению со своим отцом — не слишком удачливым гравером Эрнстом Климтом — Густав рано сделал правильный выбор.