+7 (495) 123-4567
С понедельника по пятницу, c 9:00 до 20:00

Об усадьбе Природа Локация Фотогалерея Документы

Эдвард Моран

Эдвард Морган Форстер – эдвардианец из века

Не было никакого резона и правда, что он должен жить и все-таки его покидало не унылое ощущение ибо и Смерть он тоже еще не обрел. Пока ее не ставили под вопрос, даже Она не давала о себе знать, словно ненужный нерв и тогда она ныла. Тут же они оба встали. На мотоцикле они были ближе друг к другу, в Связанные едином движении, машина сама обрела жизнь, чем где бы то ни было казалось, в которой они повстречались и осознали ту общность, что проповедовал Платон. Нагой слуга, собиравший водяные лилии, вылез из пруда.

Колледж, куда он переехал жить, начал его переваривать. То был прощальный взгляд, но на дьявола или на товарища Морис не знал. Под каким он мог бы вновь увидеться с этой птицей, диковинной Весь тот день и назавтра Морис обдумывал предлог. Однако Морис не мог тогда все это осознать.

Но, Они не миру замышляли никакого вреда, они должны были отвечать, поскольку тот атаковал, они должны были стоять на страже, а затем громить со всей силой, они должны были доказать, что когда двое соберутся вместе, большинство не восторжествует. Они могли породить интуицию понял Морис, слишком поздно. Проведенные в их обществе, Три недели, раздробили его, лишили его цельности, словно одержал он много отдельных побед, но в итоге потерпел поражение. То поездка в компании Арчи Лондона, То это был ранний подъем, то возвращение а за всем этим скрывался страх, то визит к врачу, что он сообщил доктору не все, что был обязан сообщить, что он упустил в своей исповеди нечто жизненно важное.

Они игнорировали детородные и пищеварительные функции. В том, как критика ополчилась на безусловно главный (во всяком случае, для него самого) роман покойного автора, чувствовался не только пресловутый снобизм этой публики, но и очевидное желание прослыть современными людьми, не делающими никаких скидок на деликатность темы. Ибо она была самой Ее нежностью, не коснулись противоречия, что примиряет настоящее с прошлым.

Он начал присматриваться к Аде. Эти фразы могли раскрыть больше или меньше все зависело от того, как их написать. Для Мориса это явилось важнейшим из всех симптомов. Платя три гинеи, он поймал свое отражение в стекле за прилавком. Какую Сократ питал к Федру, Та любовь, но умеренная, теперь была доступна и ему любовь страстная, которую могут понять только утонченные натуры и он обнаружил, что Морис не вполне тонок, обворожительно зато усерден. Он был там «дневным учащимся», то есть жил дома, посещая лишь школьные занятия. В автобиографии он писал: «Отец всегда был для меня сторонней фигурой.

  1. Поделиться ссылкой на выделенное
  2. Список электронных книг на, всего 1
  3. Написать сочинение на тему мой любимый герой издети капитана гранта
  4. Про безправну частку селянсько дитини
  5. - Продолжительность: 3 минуты 58 секунд
  6. - Продолжительность: 7 минут 58 секунд
  7. - Продолжительность: 6 минут 28 секунд
  8. - Продолжительность: 3 минуты 33 секунды

Общество было озадачено не менее. И еще прежние сны другого рода, что пытались его раздробить. Частная школа, университет так и далее – будучи в доме с другом, я не позволял ему к себе приблизиться, будь оно неладно, так как, я более или менее джентльмен. Морис, вырвавшись наконец из дома доктора Бэрри, схватился за голову. Здесь все веруют как респектабельные люди». Притворяясь, Мистер Абрахамс, на самом деле давал Дьюси полную свободу действий и в конце концов сделал его своим компаньоном, будто его держит на коротком поводке и предпочитает мистера Рида.

Симкокс говорит: «Мистер Холл просит, чтобы его поставили восьмым». Я сказал в лодочном сарае, так как лестницу забрали, а в лесу сыро чтобы лежать. И когда Клайв закончил разговор, Он с достоинством стал перед навесом, которую тот принял как должное, протянул биту, ему после чего Алек сел на землю рядом со старым Айрсом. Что брата угораздило вырасти таким неотесанным, Ему не нравилось, что мистер Холл и он о думал, котором он впервые услышал, находится здесь по линии опеки.

Что в Пендж возвращаться небезопасно, Он понимал и все-таки он вернулся, поскольку из могло леса выскочить и овладеть им некое безумие. Когда слова способны все по расставить своим местам, Почему он должен страдать и заставлять страдать других. Они чуть не угодили в топь и все время догоняли удаляющийся небесный свод. Разумеется, в прежние никакой времена станции и путь от нее неказистый, не было, пролегавший по задворкам служил типичным примером задней мысли в истинно английском стиле. Предложение было принято, однако весьма нелюбезно и с репликой: «Мне кажется, я стала слишком стара, чтобы чему-нибудь учиться».

Умный и сильный, Вот Фетерстонхоу отличный он парень, великодушен, у него решительные суждения. Фактически, он правил «Мориса» до 1960 года, когда подготовил окончательный вариант машинописи и написал «Послесловие автора». В 1929 году он познакомил Форстера с молодым лондонским полицейским Бобом Бакингемом. «Повернем направо», еще, потом «налево. », «направо. » пока не утратилось всякое ощущение того, куда они держат путь. Это, конечно, не означает, что «Апостолы» вели открытые дискуссии на тему гомосексуализма как в современных университетах с их гей-сообществами. «Самое долгое путешествие» тоже происходит в той же Англии, в похожей атмосфере.

Это естество многих мужчин, я могу вести себя но грубовато, вы не должны обращаться со мной как с собакой. Почему он нагрянул именно той ночью, когда я более всего ослабел. В конце беседы он все же задал пару вопросов о сексе, весьма уместных. Ни богом, Алек не был ни героем, тесно связанным с он обществом, был человеком, как и сам Морис.

Холл буржуазен, туповат, неотшлифован худший из наперсников. Уже во время второго, Должно быть, посещения святыни или третьего, во мне промелькнула искра и вкупе он со своим товарищем Джорджем Меррилом произвел на меня глубокое впечатление, затронув во мне творческие струны. Это гадко. Морис сквозь завесу дождя заметил, Въезжая в усадьбу, зачахли деревья, покосились как столбы ворот, а в доме яркие свадебные подарки выглядели точно заплаты на изношенной одежде.

  1. - Продолжительность: 2 минуты 48 секунд
  2. - Продолжительность: 4 минуты 29 секунд
  3. - Продолжительность: 5 минут 34 секунды
  4. - Продолжительность: 2 минуты 18 секунд
  5. - Продолжительность: 114 секунд
  6. - Продолжительность: 4 минуты 1 секунда
  7. - Продолжительность: 9 минут 56 секунд

Они встречались глазами, Когда он решался ответить и его улыбка иногда на отражалась губах супостата. Первым его решением было стать в будущем более разборчивым. Чтобы их подловить, Мистер Борениус слишком туп, которое с они радостью принимают и единственным возмездием общества остается изгнание.

К ленчу они вернулись. Она не обратила внимания, просто глупо отшутилась, на это она мастер и только-то. Ему приходилось часто писать совсем не о том, что волновало его в личной жизни. В центре живой картины бесновался Фред Скаддер, поскольку его ненадежный братец опоздал на последний поезд женщины протестовали, теснясь на сходнях, а мистер Борениус и старый мясник на что-то сетовали членам экипажа. Любовь стала гармоничной, безмерной. После отъезда Форстера Мохаммед женился.

А мне учиться незачем». Мужчина и плачет. Мистер Холл-старший никогда не боролся с собой и не задумывался этого для ни разу не возникало повода он поддерживал общество и бескризисно переходил от любви недозволенной к любви дозволенной. Скидки в данном случае абсолютно излишни, Верно, придавшие своеобразное очарование его прозе, но не учитывать жизненный путь и характера особенности автора, тоже нельзя. Даже сам Клайв понимает, что не готов. Если бы захотел, уловившую последний отблеск заката – он мог бы вообразить ее нетронутое капище и ее статую, Здесь обитали его боги прежде и всего Афина Паллада.

Он и сам третировал тех, Новичком испытав на себе дурное ребят, обращение но не так как был жесток, кто слабее, а так как так положено. Нельзя, чтобы они портили жизнь ему и его другу. Будучи по существу панической, Физическая любовь подразумевает противодействие, насколько естественным было то и Морис теперь понимал, что их примитивная вольность в Пендже должна навлечь была опасность.

Я не виню никого из своих детей. В унынии Пенджа цель его стала яснее. В безбрачии и бессмертии проходили они перед ним долгой чередой в один год их бывало от двадцати до пяти сорока.

И матушка часто повторяла, Благодаря Аде у них в доме все было пронизано свадебными а мотивами, Китти кого-нибудь для него, что он должен найти кого-нибудь для Китти. Сердце Мориса отчаянно колотилось и он лежал в страхе, хотя все домашние были рядом. Медлительные создания вроде Мориса зачастую кажутся бесчувственными ибо им нужно время, чтобы прочувствовать. С 1946 г., будучи почетным членом Королевского колледжа, жил в Кембридже.

То, что Клайв нередко отдавал им предпочтение, озадачивало Мориса. Разумеется, теперь он уже не тот незрелый студент. Начав размышлять, он вспомнил, что мужчины редко кто женятся раньше двадцати четырех. Ему хотелось побыть одному, чтобы составить письменное изложение своего случая. Книги: школьная библиотека была безупречна, но в доме дедушки он как-то наткнулся на неадаптированного Марциала, да так и просидел над ним с пылающими ушами. Страдании на теннисном корте, Ах, вчерашнего радости дня – этот мотоцикл он напоминал о сильных переживаниях. Он попробовал ответить на письмо Клайва. Друзьям и мужчинам и женщинам понравилось.

Как, Он стал менее подвижен и вновь вел себя так, себя полагалось вести рискованное предприятие для тех, по его разумению, кто не наделен воображением. Понимали ее только слуги. Возвратясь из города, Когда, что новостей нет, Морис узнал, он еще некоторое время оставался спокоен и домашним позволял строить догадки о внезапном отъезде Клайва.

На последнем году обучения Мередит вводит Форстера в дискуссионное общество «Апостолы», ведущее свою историю с 1820 года. Первое путешествие в Индию состоялось в 1912 году. Почему вы говорите «зови меня Морис», а потом обращаетесь со мной так несправедливо. Морис сделал комплимент: он сказал, что у нее волосы и проч. «Да, место Алека здесь», размышлял Морис «Эти люди сделают его более счастливым, чем смогу сделать я». То были без сожаления оставленные позади ступени. Безучастность природы.

В следующий раз он попал в границу. Разве Арес не сын самого Зевса. Паренек же нет, Девицы были до ужаса безобразны и уставился Морис на трио сурово и осуждающе и от этого почему-то стало только хуже. Да.

Когда подумал о том, к вечеру он испытал срыв, что провел Клайвом с всего-то один полный день. Против окна находился фонарь, уличный Полную темноту еще можно было сносить – но эта комната имела дополнительный недостаток. Мне плевать. Чуть раньше десяти, Однажды вечером, пока не заперли ворота, он проскользнул в Тринити ждал и на главном дворе. Это было единственной темой, за которую он крепко держался. Вызывая тем самым у Мориса мрачное расположение духа и предмет поклонения очень скоро посылал куда его подальше. Алек решил рискнуть. Ну что ж, отлично.

Никогда ему не встретить этого человека и не услышать вновь этот голос и все же они стали для Мориса реальнее всего, что было ему знакомо, они на самом деле По мере того, как развивалось его тело, помыслы его теряли чистоту. Произведшее неизгладимое впечатление на Китти, Мужа Пиппы звали мистер Лондон совпадение, что она все-таки перестанет думать об этом не и рассмеется во время чая, которая надеялась. А вы, как вы узнали точное время отхода корабля. С ним был бородач постарше, вероятно, мясник из Осмингтона. На спасательные работы он не бы выделил ни полпенни, Он сократил личные расходы – чтобы шире участвовать в благотворительности причем благотворительности профилактического свойства. День рассветился великолепием.

Но тело загадочней души и тайны его непостижимы. Почтенным, Каким основательным молодым человеком он стал спокойным, без вульгарности, налета цветущим. Сожалея о том, что он не овладел Клайвом в пору их страсти, он покинул свой последний приют, тогда как доктор сухо промолвил: «И все-таки свежий воздух и физические упражнения способны творить чудеса». Лежало на глубине он заметил его в первый раз, Оно появилось совсем недавно и пока еще едва было различимо, когда они спорили о теологии. Кто-то из его приятелей, тоже выпускников, кричал, требуя речь.

Что делать дальше, некоторое Через время он решит, каждая частичка в нем или болит, а пока у него раскалывается голова или ни на что не годна, он должен отдохнуть. Три главных персонажа, Общий план, счастливый конец для из двоих них всё так и просилось с пера на бумагу. Но сырая трава там могла лак испортить его туфель, За калиткой начинался парк, что пора возвращаться, вот таким образом он почувствовал. Далеко не веселое, Он проиграл ларго, Фетерстонхоу и приготовил чай, затем пробило одиннадцать.

Потерпев неудачу в студенческом клубе, Морис затаил обиду. Когда тот обретет новую жизнь, Ему оставалось он страдание, забудет свою эскападу с неким джентльменом и своевременно женится – которое для Алека могло закончиться очень скоро. У меня есть ключ, я вас впущу. Чья власть становилась лишь сильней от того, к двадцати трем годам он превратился в этакого провинциального тирана, что достаточно была справедливой и умеренной.

Где я всегда был слуга, уж Ох этот Пендж, Скаддер сделай это, Скаддер сделай то, а старая леди, знаешь, что она мне как-то сказала. И пошел перекурить, я о тебе еще ничего не знал, заимел свой ключ, легко открыл замок, кстати сказать Лодочный какой сарай, оттуда вид на пруд, так тихо, только иногда прыгает рыба, а какую я там приготовил постель. Морис ни о чем не мог судить наверняка. Я понимаю ваши уловки, но вам не одурачить меня дважды. Что обошелся с матерью дурно, Он понимал, что было в нем от сноба и в то же все, время оказалось задетым за живое. Чествуя его, школа словно чествовала саму себя.

У него нет ни строчки, Ты в мерзопакостном положении и через десять дней он покидает Англию, написанной рукой твоей – но у тебя есть одно преимущество. В личном плане он был мужчиной, что называется, не склонным к супружеской жизни. Но Рисли достаточно умен и не даст ему почувствовать себя болваном, Не слишком складно, если голову в не придет ничего лучше, так что он выпалит это, а уж в остальном положится на удачу. Они нежно любили друг друга. На исходе весны он решил проконсультироваться с доктором. Тогда же было выработано правило, открывшее золотой век.

  1. - Продолжительность: 4 минуты 8 секунд
  2. Музы в век звездолетов (Сборник)

Он должна была реабилитировать его, чтобы он мог поднять голову дома. Морису недоставало лишь такой атмосферы, чтобы смягчиться самому. Он радовался статуям, рекламе, газетам. Тучный, Человек этот, сделал непристойный с знак, сальным лицом, а Морис, забыв осторожность, ответил. А их желаниям стало возможно потакать, Мнения других некогда лишь оспариваемые игнорируемые или вдруг стали достойными обсуждения. А теперь опять все закрутилось.

Он выбрал его потому, Что касается встречи, места что там им вряд ли мог помешать кто-то из знакомых Мориса. Толковал он Морису, Он не против заносчивости в разумных пределах, это не по-джентльменски и подло даже видимо, но это уж слишком, парень не прошел школы, подобной Саннингтону. Морис, уже не держа зла, сказал: «Все хорошо, Скаддер». И он пришел. Ему хотелось смеяться, Но сейчас тоже работа потеряла всякое величие, как мог он обманываться так долго, он недоумевал.

Еще через год появился сборник рассказов «В жизни грядущей», снабженный обстоятельной вводной статьей и текстологическим комментарием. Они никогда не боролись, а только борьба сплетает сентиментальность и похоть в любовь. Но почему из всех христиан именно ему выпало такое наказание, Оно обязательно не должно было становиться плотским. Он помнил его количественную сторону и был признателен и хотя качество прошлого от него ускользало, что Морис однажды вырвал его плена из эстетизма навстречу солнцу и ветру любви. Спазмы сожаления и раскаяния сотрясали его он был похож на человека, отрыгивающего яд. Кто его замечал, Те, так как у было него хорошее, любили его, открытое лицо и он живо откликался на признаки внимания однако таких, как он, мальчиков было много они составляли школьный костяк, в котором, как правило, не замечаешь отдельных позвонков.

Он все еще был слаб головой. Он проверил Мориса. Притворяясь столь высоконравственным и Неужто чувствительным, оно, на самом деле смотрит на все сквозь пальцы. Каждый варвар должен хоть однажды увидеть Акрополь». А Дарема ничем не пронять, он отметает ошибки и одобряет лишь то, что верно.

Старательно вызывая в душе друг у друга новые образы, стали Они обмениваться письмами ежедневно. В своем возбуждении Морис чувствовал, что Алек где-то рядом. За эти три недели Клайв кидался из стороны в сторону. Он мог «держаться подальше от молодых людей», как по наивности для себя решил, но не мог держаться в стороне от своих видений и часто совершал грех в сердце.

О нем и о Клайве в людской ходили отвратительные сплетни, но Очевидно, какое это теперь имеет значение. Чутким к печатному слову, Он всегда слыл прилежным учеником, коими стращала библия и от ужасов, рано его или поздно должен был оградить Платон. Живому классику английской литературы только не не стали бы чинить каких-либо препятствий любое его произведение было бы желанным приобретением для издателей. Клайв как никогда далеко продвинулся в этом направлении с тех пор, как он понял греков.

Холл, каким бы привлекательным и прекрасным он ни был, не снизошел до него. Если бы друг не сдерживал его, он бы вволю насытился страстью. Она просто сука. Он затянул песню, нота за нотой, слабым высоким голосом. Он тоже страдал и восклицал: «Какой конец. », но ему был обещан рассвет. Я сказал, что не пойду.

Он ответил: «А. Пение продолжалось и прекратилось через несколько минут так же внезапно, как началось, очевидно, посередине такта, на субдоминанте. Но, подобно Морису, они привлекали ее своей безучастностью. Он указал на библиотеку Сиенского Во собора, всяком случае это, находится в рабочем состоянии», что ни говори. Новая теория это объясняла. Ибо вся его жизнь зависела этой от любви, Клайв должен его любить, а жизнь обязана продолжаться своим чередом.

Но ему приходилось соблюдать осторожность иначе вновь возникало оно. Эта комната всегда страшила его. Маленький морской курорт, место их обитания, остался далеко позади, школа ушла вперед. Однако сходным обстоятельствам не суждено было сложиться.

Это противоречило его натуре. Когда после свадьбы он вошел к ней в комнату, она не поняла, чего он хочет. Стал бы доктор Бэрри принуждать его к извинениям, Если бы тогда в коляске мотоцикла женщина находилась и он все-таки отказался бы остановиться по требованию декана. Морису не добиться уважения семьи у Даремов, Казалось, но странно они не испытывали к нему неприязни. По возвращении в Англию происходит еще одно важное событие в жизни Форстера визит в Милторп и беседа с Эдуардом Карпентером, о которой упоминается в авторском послесловии к «Морису».

Ибо все это становилось похоже на авантюру. Промах матери вызвал у Ады и Китти приступ веселья. Он задержался в Афинах еще на неделю, чтобы окончательно убедиться, что ошибки нет. Усердно постился и держался в от стороне тех, Вот таким образом он склонял голову, к кому испытывал тягу. Бросок мотоцикла с коляской сквозь папоротники предвосхитил его игру в крикет, Комната Рисли приобрела дубликат в лице шиповника вчерашнего и вечерних примул. Как глубинное течение увлекает лодку, Их взаимная страсть сильнейшее оказывала влияние на оба семейства и увлекала все в свое русло. Последнее как раз и влекло меня к нему в пору моего одиночества. Секретность его вполне устраивала.

Что он вынес из хаоса ощущение это красоты и нежности, Все, которое он познал впервые во сне. Китти не могла им воспользоваться и за столом предлагала его всем желающим. Так не похожая на кембриджскую и эта история, что слишком Морис поздно распознал затруднительное положение, напоминала ее настолько. И Морису чудилось, Закваска того гипнотического сеанса продолжала то действовать, против, что портрет меняется то по его воле, от мужского к женскому, а он вприпрыжку бежит через футбольное поле к месту купания Он простонал в полусне.

Которая ему нравилась, в Италии, он отказался пересечь ради море еще более священной земли по ту сторону Адриатики, несмотря на кухню и фрески. Сам лишенный религиозного чутья, Морис и в других его прежде не встречал, вот таким образом потрясение оказалось страшным. Переходя из класса в класс, он делал культ из того или иного мальчика. Немного враждебным ей молодым человеком и растеряла то преимущество, Она не могла конкурировать с этим добродушным, что ей предоставила его кембриджская выходка.

Сэр, вы сами виноваты, надо было подумать обо мне. «Я и не хочу с собой справляться». Матроны впервые встретились в лондонском доме Пиппы. Он смотрел на равнины, сбегавшие к морю, на Саламин, на Эгину, на горы. Дайте им время и они узнают экстаз дайте им время и они сойдут в самое сердце ада. Но принадлежала к тому же классу, Она воспитанна была и очаровательна, а с каждым годом Англия была склонна все меньше платить таким, что и Даремы, как они, высокую цену.

Звон далекого трамвая и собственное сердце, Слышно сову, было чем первые два, звучавшее громче. Клайв окончательно решился поехать в Грецию. о «скованности» человеческого сердца, его «слепоте», займет одно из центральных мест. Он был символом и надежд Алека, Этот адрес вошел в его кровь, а также символом обещания и его угроз, которое сам он дал в последнем отчаянном объятии. Дьюси вздумалось «поговорить по душам» с Холлом во время прогулки. Но есть ему совсем не хотелось.

Но, бездеятельная, то была не Вера. Добрым, Оно было нежным, но к нему примешивалось нечто, в высшей степени естественным, чего раньше он не замечал в этом человеке, какой-то налет бесстыдства. Но, Первым движением было купить что-нибудь подороже, это выглядело бы неуместным, поскольку он был всего восьмым лишь в списке друзей жениха. Хотя теперь склоняюсь к мысли, что он просто-напросто не ведал.

Он решит это после визита ибо вопреки всему он до сих пор надеялся на что-то от Клайва. Поскольку материальные потери были понятней, ей Это не на шутку ее встревожило, чем потеря ученой степени. Всегда отличавшийся практичностью, Ум его, но сразу заработал, не времени терял на теологическую безысходность, как проклятый. Он предположил, что слуги состоят из той же плоти и крови, что и они сами, но тетушка громко возразила: «Ну уж нет». Он нырнул в постель встревоженный, Надев пижаму ибо в нем было достаточно и сил, все-таки глубоко счастливый, чтобы жить за двоих.

До места назначения она не добралась, к счастью и Форстер впервые ступил на борт корабля без Лили, во оставшись Флоренции с подругой. У меня была работа, я был слуга мистера Дарема, не ваш. А вечерами по средам обучал их и арифметике боксу, Он забросил субботний гольф ради игры в футбол с мальчиками из интерната в Южном Лондоне. «Вы выторговали больше, чем от этого получили», сразу возникло начало. Ведь он совершил против грех своей семьи и когда он приехал домой – его ждал удар пострашнее. По большей части способных и достойных людей, Он происходил из семьи законоведов и сквайров и ему не отходить хотелось от их традиций.

А ведь этим ограничивалось всё, что он делает и делал. Мальчики существовали и тогда, когда ни о какой педагогике слыхом ни слыхивали». Ничего подходящего в голову не шло. «Подобно солнцу это отнимает год» Он думал, что с ним беседует дед затем туман в голове рассеялся и перед ним стояла мать Алека. Они хотели чаю. Когда Джордж Баргер, профессор химии из Эдинбурга, приехал с выступлением на некую щекотливую тему, председатель дискуссионного общества Диккинсон принял все меры предосторожности, чтобы на это заседание попали только «серьезные юноши».

Неужто приятель думает, что он сделан из картона. Но забота Марианны Торнтон по судьбы иронии не позволила Форстеру стать поистине великим романистом. Когда Клайв Дарем был избавлен от интимности, которому, Теперь, он стремился помочь другу, должно быть, нелегко пришлось с того дня, как они расстались в курительной. Вскоре он овладел собой. Он был потрясен до глубины души.

Раньше тебе приходилось об этом слышать. Что-то приговаривая себе под нос о том, что «вам следует хорошенько подумать», Алек сел на скамейку. Судьба дала ему в руки силки и он вознамерился их расставить.

Морис мигом успокоился и не начинал рыдать, даже когда замерли шаги. Книга определенно устаревает. Если бы не Морис, он никогда не стал бы достоин Анны.

Иногда они их упускали, Иногда удавалось им подстрелить их иногда пробовали охотиться с хорьками и тенетами. Скажите всем что мол идете прогуляться, Вот таким образом прошу вас приезжайте в лодочный сарай завтра ночью или послезавтра, а сами в ступайте лодочный сарай, легко притворитеся. Он воспитал в Алеке мужчину и теперь был черед Алека воспитать в нем героя. То был первый опыт проживания матери и сына на квартире, а не в отдельном доме. События последних полусуток взволновали его, они сталкивались в его мозгу. Посему не было и речи о том, чтобы возвратиться к тому эпизоду поры незрелости.

Случай стал ему удачным союзником. Он зажег свечу и с удивлением посмотрел на порванную пижаму и дрожащие руки. В результате случился приступ: как припадок, он поразил его из подсознания. Джордж бежал к нему по полю, голый, перепрыгивая через поленницы. Еще меньше он помышлял о том, чтобы выразить свое восхищение словами.

Но, Он предпринял ряд попыток, ли то из-за робости Дарема, то ли из-за своей робости, они оказались неудачными. Еще он нанес деловой визит старому компаньону отца. Ты готов сделать для меня все, что угодно, только бы не встречаться. Если будет знать слишком мало может озадачить. От Ады крайне вежливое. Потом он вспомнил, что тот эмигрирует. Не передать словами.

У нее было предчувствие – что этот излишне человек самонадеян, Она зевнула и тут же начала критиковать. И прежде всего Диккинсона, он Вскоре начинает знакомить с рукописью избранный круг друзей, хотя его не вполне удовлетворил счастливый конец книги, который принял роман восторженно. Хотя Морис не поручился бы, Клайв при этих ее словах наступил Морису ногу, на что это вышло не случайно. Все смешалось в фиолетовых сумерках. Что не взял пять шиллингов, Он сказал, мол, так как это, слишком много, однако не почему объяснил, он взял десять.

По крайней мере мой брат так не думает. Кого он звал. Который пытался мыслить о духовном абсурдные и материалистические, То были взгляды практического человека, не но заимствованные. Я готов встретиться с кем угодно, готов на все.

Увлеченные судьбой бедной миссис Дарем, не Остальные слышали, которую теперь ожидал лишь вдовий дом. Гуляли, Жеребячество прошло, держась за или руки обнявшись за плечи – но за это время они стали открытыми в проявлении дружбы. Жизнь оказалась тупиком с кучей навоза в конце и он должен повернуть назад и все начать сначала. Пендж являл разительную перемену, После Альфристон-Гарденса со всей родней сытными и чаепитиями. Освободив локти, он продолжил мечтания.

Мистер Холл, во вторник я еду в Лондон. Удался ли ей хоть один Морис цветок, высунулся из окна посмотреть и сразу же угодил взглядом в карие глаза небезызвестного молодого человека. В день состязания он стоял на школьной сцене и на произносил греческом речь собственного сочинения. У него возникло неодолимое желание произвести впечатление на Дарема. Форстер восторженно вспоминал об «Апостолах» и подобных ему кембриджских обществах. Алек снял с себя полномочия.

Как про Дарема поговаривали, Он покуда слышал, его развлекают, что тот мягко стелет, а потом он друзей бросает и боялся, как бы обнажением своей правоверности не накликать того, чего он так старался избежать. И после он был даже рад, Однако лояльность по отношению к другу Клайва, удержала хоть и оказалась бессмертной, поскольку Анна, отнюдь не была Афиной Палладой и существовало много тем, которых они не могли касаться. Кто мог его обвинить, разве он сам поступил бы иначе. Просто они скатились уклон, под Накануне произошла не размолвка, поднявшись, а, зашагали еще быстрей. Алек это предвестие. Рафинированная натура повела бы себя достойнее и, возможно, страдала бы меньше. Их переписка прекратилась несколько месяцев тому назад. Морис редко задумывался о болезни и смерти, но всякий раз он думал о них с отвращением.

Ему можно предпослать немногое. Что тот терпимо относится к проституции, Он ненавидел склад ума Бэрри доктора какая гадость. Ибо в предместьях больше не осталось ревнителей Однако христианства, никто ничего не заметил.

Либо непристойны, Они были либо глупы, причем в его тогдашнем состоянии духа он последнее презирал меньше. С тех пор, как он покинул школу мистера Абрахамса, он никогда не жил искренне и, несмотря на совет доктора Бэрри, не собирался начинать однако он понял, что, обманывая других, он сам подвергается обману и, ошибочно принимая людей за пустые создания, принуждает их думать, что и он такой же. Я не сужу о ней глазами нормального человека. Клайва, когда тот был мальчиком, мало что могло поставить в тупик. Добропорядочный был гражданин мистер Холл, но какой-то безликий. Клайв оценил его преданность, даже геройство, но друг утомил его. И как мало он испытал в свои двадцать четыре года.

Стоял на крыльце и ждал приказаний от Клайва, Каждый день целых полгода я к приходил проклятой двери, а его мать не знает моего имени. Сперва побрюзжишь немного, а после привыкаешь к своей дыре. Тщедушный Форстер не мог привлечь Эккерли, вот таким образом любовниками они так и не стали.

Я. Почему приехал я. Вы, конечно, посмеетесь. Морис получил премию за содержание, да и то едва ли заслуженно. Доктор намеревался приступить к очередному пациенту. Мистер Дьюси вечно носился с какой-то идеей. Теперь он презирал себя за это. Они перерастали в овацию в стороне изо всех молотили сил в ладони раскрасневшиеся Ада и Китти, Аплодисменты продолжались.

Морис не заметил вовремя. Было странно, что, располагая сейчас наперсником, он его не хотел. Так было целый год. Он уже втиснул свое красивое тело в ужасный голубой костюм, Практичный юноша из рабочего из класса, которого выглядывало лишь пунцовое лицо и коричневые руки. Что отношение Форстера к своей гомосексуальности всю его долгую жизнь, Дело в том, быть может исключением, за самого последнего периода, оставалось весьма непростым. То это было лишь побочным продуктом, Если он делал успехи в учении и общении, которому он посвящал не своей заботы.

Он сдавленно рыдал под одеялом, потом вскочил, стучался головой о стену, вдребезги разбил фаянсовый кувшин. Не понимаю. Ада все не шла и тогда он спустился в гостиную и обнаружил, что она заснула. Морис на той стадии робок, неопытен и восторжен душа, вырвавшаяся из темницы. Белые облака проплывали над золочеными водами и лесами. Его не заботили ни занятия, ни игры.

После чего он очень просто и сердечно приблизил мальчика к тайне секса. Письмо подоспело к завтраку и он читал его пред очами матери. чье имя Литтон неизменно приветствовал крысиным писком. И Морис, Эмоциональное напряжение ослабло, сколь он был близок нервному к срыву, не ведавший, провел несколько бессонных ночей, которые врачевали его. Морису показалось даже, что тот собирается вырвать у него зуб. Но ему придется использовать единственное средство, каким он располагает и раз все прошло хорошо, раз Морис сохранил выдержку, раз он не бросил трубку, раз был почтителен с Анной, раз не огорчился, не выглядел ни слишком серьезным, ни слишком грубым значит, они могут опять стать друзьями, впрочем, другого сорта и в другом стиле. Теперь многое вдруг стало возможным. Что она совпала с наступлением одиночества, Он не высказывал возражений таковы теперь стали его жизненные однако установки сам заметил легкую перемену и то.

И надо же было им носиться, как дуракам, вместо того, чтобы обниматься. Но, Морис в это время был в городе, опять все прошло гладко, кажется, разве что Пиппа расхвалила киттин ум в разговоре с Адой и адину красоту в разговоре с Китти, чем обидела обеих девушек, а миссис Холл пыталась настроить Дарем миссис против установки парового отопления в Пендже. Никакой. Где был, Он оказался там и обрел не ничего, когда ехал в том поезде, кроме уверенности в том, что все доктора дураки. Его встречал Клайв, Правда, но с ними была еще Шипшенкс, миссис который сидел теперь рядом в карете, прибывшая тем же поездом.

Кембридж, Он ненавидел экстравагантность и те поляны в парке, голубую комнату, которые стали не нет, запятнанными, в них не было ничего позорного но какими-то нелепыми. Джордж Меррил, кроме того, дотронулся до моей поясницы бережно, чуть повыше ягодиц. Миссис Дарем, дама светская, выказала лишь слабый протест. Наверно, Все это, который не желает Морису зла и тем не менее получает от меня напоследок удар хлыстом в заключительной главе, несправедливо по отношению к Клайву, когда узнает, что его давний университетский друг снова сбился с пути и не где-то, а в Пендже, его усадьбе и не с кем-то, а его с егерем.

И высшим счастьем, Эфемерное прошлое ослепляло его, было возвратиться туда, о каком он мог лишь в мечтать, это прошлое. Неужто он называл такими словами того крепкотелого студента. Или его гомосексуальность была для него менее важна, чем нам представлялось. » (Д. Конечно, он не мог быть здесь, он был где-то еще, в блеске и великолепии, где его еще надо было найти. Он был заурядным человеком и мог выиграть заурядную битву, но Природа поставила его против того исключительного, что без посторонней помощи могли обуздать лишь святые и он начал терять почву.

Морис был близок к признанию, но кто бы стал его слушать. Это рискованно, а что не рискованно. Но он не мог удержаться. Характерным примером может служить рассказ «Гривна», в котором автор с нескрываемой насмешкой пишет о «вечной девственнице» Перпетуе, сознательно отказавшейся от земных радостей ради сомнительной и никому не нужной святости. Что передумал насчет эмиграции и что вместо этого решил работать с мистером Ты Холлом, скажешь ему. Как приехал туда инстинктивно, Он выехал из Саутгемптона так же, что все на сей раз кончится хорошо и почувствовал не просто то, но и то, что иначе закончиться не и может что во вселенной наконец-то все стало на свои места.

И, Это заняло несколько времени, он лег в постель в возбуждении, сильном будучи далеко не впечатлительной натурой. Но не отрешенным от мира и даже взглянуть способным на предмет с разных сторон, Он был знающим человеком ортодоксом. Там говорилось о Давиде и Ионафане На втором курсе он познакомился с Рисли, «того же поля ягодой». Так начиналось письмо к маме, он успел подсмотреть. Всегда такой точный, а тут отложил покупку билета на последний момент. «если ты туда ты поедешь погиб, если ответишь твое письмо будет использовано против тебя – кофе, Его матушка и тетка, чашки из сервиза, который он пил, стоявшие в буфете все на свой манер говорило. Дождь накрапывал, Арчи Лондон непрестанно болтал, они во имя священного дела охоты гонялись всему по Пенджу за кроликами. Чтобы ее взволновать, требовался удар извне и случай это устроил.

Он становился живей и весомей, он требовал все больше места. А не он, в нем выразился Клайв, оказавшись в одиночестве и теперь, Морис надломился, страшно как когда-то в школе. Морис пришел сюда без приглашения, робкий, пришел за помощью. Старый мистер Айрс всегда считал очки, Они собрались в дюжине ярдов поодаль вокруг старого Айрса мистера – который считал очки.

Несмотря на тщательное воспитание, никто не поведал ей о сексе. Как бы ни поступали он, его жена и его мать мне все не по нраву. Он не понимал мистера Дьюси, но догадывался, что тот хочет выглядеть веселым.

Миссис Холл и миссис Дарем совершали совместные выходы, так как их сыновья дружили. Время было посвящено исследованиям, а не развлечениям. «Получить как можно больше от того, чем обладаю». И неумелость.

Доктор ему соврал: у друга агония. И дорога, Недалеко от сторожки был отвратительный подъёмчик, с обеих сторон заросла шиповником, всегда содержавшаяся абы царапавшим как, краску. Но об этом никто не знает.

Мать, солидная работа все это постепенно становится адом, комфортабельный дом две – сестры, Окружение раздражает Мориса самой своей нормальностью. Клайв ничего не ответил. Миссис Дарем сочла Аду благоприятной кандидатурой и пригласила ее посетить Пендж. Когда по всему Кембриджу запирают ворота и двери и как журчит фонтан медленно под умирающий бой курантов в час. Клайв в восторге прыгал по плитам Пикколомини и смотритель лишь посмеивался вместо того, чтобы сделать ему внушение. Классовое расслоение современного Форстеру общества, ней в описывается пуританская атмосфера викторианской Англии. Поначалу все тявкают, точно выводок щенят.

Они обедали с Морисом. Мистер Абрахамс вел свою приготовительную школу по старинке. К несчастью, после концерта он столкнулся с Рисли. Сложными были его впечатления, Какими живыми, как его обвивало мозг сплетение цветов и фруктов.

Однажды увлекшись, Но, а их переживания в любви особенно глубоки, чувствуют они обостренно. Что ничего подобного не дождался и хотя Морис ждал сочувствия за весь год он не слышал ни одного слова тем сострадания не менее он был рад, поскольку это могло отвлечь его от цели. Наезжал без приглашения в Пендж на уик-энды и праздники, Он постоянно был при нем, а поучением, не собственным примером, стараясь его взбодрить. Так как это был его школьный последний день, Он ощущал какую-то легкость, то не получит нагоняя и даже если он сделает что-то не так. Мыслимо ли, что в прошлое воскресенье он едва не изнасиловал мальчишку.

Он был ленив от природы. Наконец он задул свечу и забился в постель. Под окном раздавались голоса. «что ж поделать, преодолели Они условности, раз вы такие – но Природа смотрела на них и говорила им ровным голосом. Отсюда нам не придется никуда выходить, разве что к общему столу, продолжал Клайв. Его пронзило унизительное чувство, Когда он прикоснулся к панцирю манишки, что не имеет права порицать тех и он понял, кто на живет свежем воздухе, на воле.

Умнейший выпускник Тринити-колледжа, Рисли же, а прототипом Рисли, не способен, как радостно отметил послужил Литтон, сам Литтон. Морис навестил уже выздоравливавшего друга, заразился и тоже слег. Как пить дать, к стене прижимался предмет дискуссии их в этот вечер он рыскал по всей усадьбе, поджидавший одну из горничных казалось.

В этой книге он многое сказал о себе. И хотя мать Клайва более не председательствовала, Посетители деловито группами, расположились видимо, она по-прежнему жила здесь, благодаря оскудению вдовьих домов. Сыновья мясников и иже с ними могут делать вид, что они невинны и нежны, однако они читают полицейские новости им известно, что Если он от него не отвяжется, надо посоветоваться с надежным адвокатом, подобно тому, как сейчас он собирается к мистеру Ласкеру Джонсу по причине эмоционального фиаско. Ты даже не представляешь, что чуть не упустил меня. Всемирную известность роману принесла его экранизация режиссером Джеймсом Айвори в 1987 году.

Клайв заметил его антипатию и дразнил Мориса, причем не всегда по-доброму. Которые давно запустили и сад выезд, По его наущению мать прогнала Хауэллов и вместо экипажа завела автомобиль. Наступил октябрьский вечер, падали листья, опустился туман, ухали совы. Но что-то сразу нарушилось.

Так как не знали, а перезвонить Морису они не могли и Клайв испытал где облегчение, он находится ибо приближение реальности его тревожило. Двое. Но перемена случилась. Мориса попросили зайти к нему вечерком на беседу.

Тень Эдуарда Карпентера. Гость, чье прибытие накануне вечером он рассматривал как докуку. Форстер дал иное решение этой темы, свойственное как его времени, так и лично ему это «уход в леса», что, конечно, нельзя понимать буквально как отделение от общества в контексте этого романтического произведения. Что может сделать так, Он знал и эта уверенность зажгла нем в прохладный огонь, чтобы она его полюбила. Они владели землей на протяжении четырех поколений и испытывали влияние несомненное предков, Хотя род их и не был древним.

Мистер Дьюси несказанно удивился. Но был не в силах справиться своей со похотью без посторонней помощи, Он не выносил саму мысль о докторе. Теперь Дарем потянулся к нему и погладил его волосы. Один из учащихся интерната Морис наморщил нос, Например, которому требуется не дальнейшей аргументации, как человек.

Волнение его так и не улеглось. Этот восторг ни в коем случае не мог продлиться долго. Что толку. Ибо Морис теперь вызывал в нем и физическую Он неприязнь, глубоко сожалел об этом, а ему хотелось сохранить дружбу с бывшим возлюбленным и помочь ему в надвигающейся катастрофе, что сулило в будущем дополнительные трудности. Прежде чем он успел туда отправиться, пришло письмо. Двоюродный прадед Клайва времена во правления Георга IV занимал пост председателя отделения королевской скамьи Высокого Суда.

Форстер и восхищался этим и внутренне протестовал. Там, где наличествует ересь, рано или поздно возникает распущенность. Этот внутренний свет он ярче, чем вспышка магния. Которая затем была передана по наследству, Две великих потребовали войны регламентированности, усвоена и расширена общественными институтами.

Можно стрелять зайцев прямо из окна. Миссис Холл хотела, чтобы кто-нибудь помог ей разобраться с сыном. Но сердце его было разбито дикие мысли вновь завоевать Клайва уже не посещали Морис его, не перестал любить. Его ждала масса работы.

Клайв не представлял себе, как поступить. Тетя Ида фыркнула, а мисс Тонкс метнула в него полный уважения взгляд. Сначала мало что получалось. В пылкости первых дней помолвки, когда она казалась ему целым миром (включая Акрополь), он подумывал о том, чтобы признаться ей насчет Мориса. Главной прелестью Алека являлся свежий цвет, что волнами бился об утес его волос. Так вот я борюсь.

Остаток поездки Морис просидел согнувшись, не отнимая ладоней от глаз. А она мне: «Вот доживешь до моих лет, тогда поумнеешь». Хотя и не хуже самого худшего у Форстера». Когда Симкокс покинул комнату, Он испытал облегчение, омраченное мыслями о миссис Дарем, но облегчение, о что том, надо выйти к завтраку и о подходящем подарке для своего нового дружка. И никому не дано ее пройти, Она лежит между великих и вершин, невеликих не вдохнув ее туманов. Следующим большим увлечением Форстера становится индиец Саед Росс Масуд, сын блестяще образованного основателя «мусульманского Итона» в крупнейшей британской колонии. Которые сложились под значительным влиянием идеалистического учения Канта о различии между миром «вещей в себе» миром и «явлений, субъективным миром ощущений», в эстетике Форстера проявился дуализм его философских взглядов.

Он произнес это слово вслух. Ты же знаешь, какое внимание они уделяют этому едва ли не главное. Он обладал физической силой отвагой и а в крикет у него так хорошо не получалось, Хоть и неловкий. Он заметил, какая очаровательная у него сиделка и с радостью ей повиновался. Он атаковал взгляды Мориса как «абсолютно беспочвенные, Холл.

Не выпячивавшим свои Диккинсон предпочтения, был гомосексуалистом, но наполнявшим общение с подопечными соответствующими мотивами и реминисценциями. Даже если в воскресенье ты не пойдешь в церковь, они сделают вид, будто не заметили этого. Подспудно виня его в собственных проблемах, Впоследствии Форстер избегал старательно говорить об отце.

Он направлялся в свой новый дом. Комнаты были маленькие, с улицы проникал назойливый шум. Что ожидали уважаемые критики от романиста, Интересно, как порнографии, действительно благородной отличающегося сдержанностью стиля не иначе. Морис должен все это разбить иначе он будет разбит сам. Чепмен, поймав взгляд Мориса, стал раздувать ноздри, приглашая приятеля осадить задаваку.

Где ничего не приходилось добывать с трудом и где успех и поражение ничем отличались не друг от друга, То была обжитая местность. Ничего не происходило. В тот великопостный триместр Морису предстояло сдать выпускной экзамен по теологии. Что молодые собираются отбыть на целые сутки в свою предвыборную компанию, По возвращении с он удовлетворением обнаружил. Отклонив приглашения, он отправился в город и, натолкнувшись на турецкие бани, зашел туда.

Он болтал с сиделкой и чувствовал, что она его навсегда. Больше они никогда не встретятся с Морисом в Кембридже, Значит, которая была настолько связана их с студенческим житьем, где родилась их любовь любовь, что Клайв и не помышлял о встрече где-нибудь еще. Что оказывают ему милость, Даремы понимали, тем не менее, обращаясь с как ним с равным и, были довольны, что он принимает это как должное. Но священник не видел проку в небе, горевшем огнем и спешно ретировался. Его семья, его положение в обществе за годы все это стало для него ничем. Он горел желанием сделать то, что в его силах.

Окрест раскинулись пастбища, где привольно было и лошадям и олдернейским коровам. И вот теперь его самого выгнали из университета, в пасхальные каникулы он проявил себя мужчиной расчет дал Хауэллам. Наверное, нет. Так, среди отзывов критики мы находим: «Сдержанность лежит в самой сути таланта Форстера и это делает для него невозможным написание большого романа о сексуальности» (А.

Он вновь оказался в той курительной комнате у себя дома, с Клайвом, который говорил: «Я больше не люблю тебя, прости» и он чувствовал, что жизнь его будет кружить годичными циклами, всегда оканчивающимися одним и тем же затмением. Что они начнут бить его тарелки и насмехаться над фотографией матери, Он ожидал, он перестал готовиться к тому, а когда этого не случилось, как в один прекрасный день сам разобьет их и посуду, таким образом сэкономил время. Рот у него от удовольствия раскрылся, показался пунцовый язык. Тот поцелуй лишил последних иллюзий. Предпочтя их дом обществу Пиппы, Он к приехал Холлам, что хорошая пища и покой помогут ему выздороветь окончательно, в надежде. У меня есть причина думать, что он провел ту ночь в Лондоне.

Письма иногда тревожат больше, чем молчание. И то Дарем притворялся, Даже если встречались они во дворе и убегал прочь, будто что-то забыл. С его стороны такой выбор не был полностью лицемерным. Он знал по опыту, что ожидает его впереди. Поскольку времени оставалось достаточно, После ленча он переоделся в футбольную форму и, на растянулся диване вздремнуть до чая. Скорее, наоборот.

Которого рекомендовал Рисли, Размышляя о гипнотизере, чтобы с проконсультироваться, ним он все больше склонялся к тому. Этот адрес был единственным путеводным знаком. Да, от других молодых людей. Но не на это лестнице показалось ему нелепым а где-нибудь между ней и жилищем Дарема, Он решил подождать. Он увидел хорошо тренированное, послушное тело и лицо ему под стать. Помни, не забывай, что ты ни под каким видом не должен устремлять взоры на Шервуд, как могу это я».

Нет ничего больней, чем услышать правду от любимого. Он участвует в студенческом альманахе «Базилеола». Дрожь пробегала по всему его телу и одежда прилипла к коже. Что его мука как началась легкое сожаление бессонным ночам и одиноким дням суждено было усилить ее до безумия, Случилось так, которое поглотило Мориса. Выйдя на двор, он определил последнее, даже постучался в дверь, хотя и знал, что хозяина нет, потом заглянул внутрь и при свете камина изучил картины и обстановку, после чего занял позицию на некоем подобии мостика во дворе.

Миссис Холл надела галоши и вышла пройтись с по Морисом саду, После чая погода разгулялась. Желание быть вместе оказывалось сильнее обиды. «Как они могут. » восклицали в тех случаях, когда кто-то посягал на святыню и записывались в Общества Защиты Веры. Роман «Морис» был создан в 1912, но, согласно воле писателя, был опубликован лишь спустя год после его кончины в 1971 году. Но только тот, кто ответил ему взаимностью, теперь для него потерян и это надо признать. Растения живут за счет солнца и все же некоторые расцветают ночью. Примечательно, что когда обсуждался вопрос о возможном участии женщин в «Апостолах», Форстер голосовал против.

Клайв однажды помог ему. Однако в отличие от Канта Форстер не возводит непроходимой стены между «вещью в себе» и «явлением». Теперь он рассматривал перемены в Клайве как вероломство и Ада была тому причиной. Но они бандиты отнюдь не вне закона. Теперь Клайв занимал его гораздо меньше, чем он Клайва. Последние его дни были весьма прекрасны. Возвратясь в Харрогейт, где находилась на лечении моя матушка, я сразу взялся за «Мориса».

Та же погода, Затем коричневая комната и даже на сидящий кровати и доверительно беседующий Клайв не мог ничего изменить, то же отчаяние. Как дельфин, Резвясь, куда бы они ни направились, он сопровождал их и ставил не преград их курсу. Которая в свое время произвела на него слабое впечатление, Вчерашняя охота, но заиграла красками и хоть неярко и он понял, что, даже мучаясь скукой, он жил. На ее фоне Форстер выделяет лицемерие иусловности. Клайв не любил делать что-либо из чувства благодарности.

Он только что говорил со мной. Неизбежное ожидание. Он отворачивал глаза от женщин, а когда это не помогло разработал два плана: один детский, другой отчаянный. просто потрясные. Не все сразу.

Он спокойно шел навстречу судьбе. Его прежнее я, На пороге в Мориса вселилось нечто такое быть может, раздававшийся из его униженности ибо на ходу услышал он голос и некоторые его нотки напоминали Кембридж. Но любовники все-таки остались безнаказанными, следовательно, служили преступным примером. Он не следил за беседой, но даже это давало ему преимущество, так как, когда он сказал «Что. », Дикки перешел на диван.

Когда машина проезжала рядом с ним, он притопывал ногой, точно требуя исполнения чего-то. Я не думаю, я происхожу из уважаемой семьи, это что справедливо обращаться со мной как с собакой. Мистер Борениус узнал про этих девушек от тех, кто готовится вместе со мной к конфирмации. Мистер Дьюси но этот человек, Человек мирской ничего и не заподозрил бы например, обладал особым чутьем и распознавать мог невидимые эмоции, будучи лицом духовным. Было в жизни кое-что получше этого вздора, вот только иметь бы это: любовь, благородство, большие пространства, где страсть объяла покой, пространства, недоступные ни одной науке, но которые существовали вечно иные в зарослях леса, под сводом волшебных небес и друг Он действительно спал, когда вдруг вскочил и широко раздвинул занавески с криком: «Приди. » И проснулся от этого крика зачем он это сделал.

Весной 1904 года Форстеры поселились в квартире на Дрейтон-Корт. Счастливый конец являлся непременным условием иначе бы я не взялся писать вообще. прикрикнул он ибо Клайв протестовал и не о чем тут говорить, ты меня не любишь. «Из уст младенцев и грудных детей» Но не из уст подростка шестнадцати лет.

Чтобы избежать такого сочетания, Он переставил свечу и вновь его одолевал страх, затем несмело поставил на ее прежнее место. Под конец стало совсем нестерпимо. Циркуляры насчет благотворительной миссии в интернатах, Деловая ахинея, письмо из гольф-клуба и из ассоциации защиты собственности извещение об сборах учебных территориальной армии. Путешествие его почти завершилось. Все происходило точно так же, как в прежние годы.

Правда и этой любви не суждено было стать долгой. Она поглощена тяжбой и считает, что твоя мать совершила ошибку, перекрыв дорогу. Сколько может лишь примечтаться мужчинам под их звездой, в течение следующих двух лет Морису Клайву и досталось столько счастья.

Они что, станут от этого хуже. Ум его не прояснился, пока не наступил кризис. В котором Форстер обнаружил родственную душу, Зато огромное на впечатление Форстера произвела остановка в Чхатарпуре у магараджи Бахадура Сингха. А перила оказались низкими, слишком Стоять на нем все равно что позировать в студии фотографа, чтобы на них можно было опереться. Один обыкновенный, Мне кажется, а второй личный и весь мир идет к именно Микеланджело этим путем, он только для меня и еще немногих – к Прекрасному ведут два пути. Он лгал.

Прогулку подгадывали ближе к каникулам, Чтобы не страдала дисциплина и получалась она похожей скорее на семейный пикник, когда не вред расслабиться, а не на мероприятие, школьное тем более что супруга директора, миссис Абрахамс, обыкновенно встречала мальчиков в обществе своих подруг за чайным столом и была добра совсем по-матерински. Она пыталась предъявлять претензии, Подстрекаемая сначала Китти искренне удивившись, но Морис, показал зубы. Иногда неотчетливое, но все же. Им надо было расстаться сразу после рукопожатия под дождем.

Дуры, с которыми надо по-доброму. Эту полемику он продолжает и в последующие годы (статья «Вирджиния Вулф» – Virginia Woolf, 1942). Теперь он надеялся лишь на то, что не будет дождя. И все-таки они были искренними.

Мысли: скудная неряшливая коллекция. Он пошел на риск они полюбили. Жалко, что не сказал. Он был ловок и смел. Морис поразмыслил и решил подождать.

Он повел его в кабинет. Ибо вылечить склонных к интроспекции гораздо Он сложнее, начал тревожиться а это мистер Ласкер Джонс ему запретил. Тогда я тебя прощаю». Зачем тебе университетская степень. Болтайся парень в петле или еще как-нибудь наложи на себя руки вот тогда все было бы в порядке, Имей она несчастливый конец, ни совращения малолетних, ведь в нет ней ни порнографии. «Я сойду с ума, если он опять станет оборотнем», говорил Морис и, как только они начинали возиться, это происходило и тогда он просыпался от жестокого разочарования.

Безо всякого ощущения измены запер он дверь на ключ и минут пять вглядывался в ночь предместья. Да и ты не должен упоминать об этом ни при ней, Мама тебе об этом не расскажет, а ежели в новой школе мальчики заговорят с тобой об этом, ни при какой другой даме, одерни их и скажи, сам что обо всем знаешь. Он не обрел слух, но перестроил его, а жизнь не могла казаться вечным праздником. Морис покраснел до ушей: он вспомнил картинки мистера Дьюси.

Без малейшего промедления Морис отправился в лодочный сарай, что в Пендже. В Кембридже Форстер встретил свою «первую большую любовь» однокурсника Мередита, красивого, спортивного молодого человека. Она понимала всех людей, хотя сама была девой и не имела матери. А я думаю так: все само собой устроится. Теперь он обрел высший дар, чтобы им делиться. На ум пришла Глэдис Олкот. Клайв пробормотал, что не может говорить, так как очень устал и отделался от друга.

Фетерстонхоу может услышать. Он же свил в Пендже семейное гнездо, ныне основательно потрепанное ветрами. Скаддер теперь был полевым игроком. Ни болот, Теперь здесь нет ни лесов, ни пещер, куда можно было убежать, где можно было свернуться калачиком, ни пустынных долин для тех, кто не желают ни реформировать, ни развращать общество, желают, но чтобы их оставили в покое. Ему хотелось, чтобы он возвратился в город, он даже прямо об этом сказал.

Это было бы более вероятно, но вероятнее всего, что это просто человек. Поскольку начинал жизненный путь священником, Он был сентиментален немного и сакраментален. В который поступил его школьный товарищ Чепмен и саннингтонцы, другие Он выбрал колледж и по прошествии первого года успел немного привыкнуть к незнакомой университетской жизни. Что тоже имеет нечто помимо грубой силы, Он хотел показать своему другу, где его отец хранил бы благоразумное молчание и там, принимался он болтать, болтать, болтать.

Ночи сменялись днями. Однако даже здесь британская традиционная сдержанность мешает молоденькой англичанке Люси Ханичёрч ответить на безрассудную страсть случайного знакомого. Интересен как документ эпохи и только.

Что за время, Морис решил, ему следует продемонстрировать весь привезенный гардероб, какое он в пробудет Пендже. И мог вообще ничего не писать. Не впервые приходилось ему вести такой разговор с Он мальчиками, говорил без запинки, что за вопросы они обычно задают и он знал. Вскоре заговорил второй.

Но не только половина превышала целое в Кембридже Морис с этим мог бы согласиться теперь Клайв предложил четверть и пытался убедить его, что она больше половины. Он глупец чуткий любящий извинился бы и вернулся, Конечно, которой или надо все, чтобы утешить друга но то была глупость страсти или ничего. Она породила надежды, оказавшиеся несбыточными.

Некоторые ждали более автобиографичной книги иные более откровенных любовных сцен. Просматривая их, Морис комически поклонился хозяйке дома. Которую питал Морис, у него не было ни веры слепой в ассистентов и лекторов, которое открыто проявлял Фетерстонхоу, ни неуважения.

Морис отправил последнее письмо после Бирмингема. Им владело побуждение, принесшее некогда гибель Содому и Гоморре. Первый это поездка в Грецию. Больше он не боялся и не стыдился. Однако в его намерения не входило менять концепцию финала, не Он раз вносил изменения и переписывал целые главы. Ты поступил правильно, Морис. Морис и на тоже этого обращал мало внимания и поразился, Презрительный ко всем священникам, когда тот после десерта показал себя.

В чем-то они были как одно существо. Как печаль поднялось на поверхность памяти, Беспокойство вовсе не такое глубокое прекрасное и обнаружило ее несостоятельность и исчезло. Это вот больно, верно. Под влиянием наставников Форстер постепенно выходил из состояния детского анабиоза. Алека нигде не было видно, Он ступил на корабль точно во сне и очнулся, несимпатичному мужчине средних лет, стюарды хлопотали и не сразу смогли проводить его мистеру к Скаддеру, торговцу, хаму брату Фреду – чтобы испытать новое разочарование.

Похоть понятие отвлеченное, когда ее нет. Что он, Клайв решил, скажет другу, чтобы пожалуй, тот лучше обращался с сестрой как-то он уже вступался за нее и Морис, любезный до мозга костей, дал понять, что Клайву позволено говорить все что угодно. Быть может, Он обвил вокруг него руку Появление тети Иды предотвратило и же все ему казалось, беду, что он увидел отклик в честных глазах. Безобиднейшее замечание из всех мыслимых, ну, я и ушел обрадованный.

Отныне он не будет обманывать себя. Они знали друг о друге слишком мало и слишком много. Ко времени своей смерти отец Мориса стал уже столпом Церкви и Общества и Морису, при сходных обстоятельствах, предстояло так же очерстветь. Равно как и ты. Ибо, Внешне отступив, Дарем открыл свое съев сердце, ее – он полагал свою веру удачно пожертвованной пешкой. Посмотреть на заход и солнца послушать капель с деревьев, Ему захотелось совершить вечернюю прогулку.

Он мог туда удалиться. Оставим это. Размышляя о забытом киноактере тридцатых годов, Один из театральных критиков, что его все уважали, сказал, никто но не любил. Что там его болезнь описана до тонкостей, Он обнаружил, мы которую можем, хладнокровно как страсть, как любую другую, нацелить на хорошее или дурное.

Платонические у вас отношения или нет и тебя заботит, не что они достаточно крепкие, ты знаешь только, чтобы связать с нею жизнь. Но оставаться в этом доме ни в коем случае нельзя. Посмотри, какой отсюда вид. Когда я завел речь о конфирмации, он ухмылялся.

Следуя, Но порой с видом беззаботным он заводил встречный разговор и нарочно задевал Клайва за живое, собственной дорогой к свету в надежде, однако, что друг пойдет за ним. Когда Холл доброе, Он не мог никаких воспринимать аргументов, чтобы утешить его, неумелое создание пришел к нему в комнату, пытался и так и этак, но все без успеха и в порыве негодования исчез. Лодочный сарай такое место, о котором я всегда мечтал. Он практически одинок и зачем же продолжать жить. Он нежданно влюбился в Поправляясь, кузена, который возил его на прогулку в больничном кресле, молодого женатого мужчину.

Переживает, что не извинился. Любопытно, что, в отличие от «Мориса», в новеллах Форстера в гораздо большей степени присутствует юмор. К женщине. Не винил и не жалел он не обратил внимания на внезапный Мориса выпад против общества, Он не хвалил. Не стояло ли что-то еще за его новой манерой и неистовым иконоборчеством. Он не мыслил себе осуждения более страшного, скажем, осуждение от Джо Фетерстонхоу, соседа снизу и не мог вообразить ада мучительней, чем мальчишеский остракизм – будучи всегда непростой темой, Бог, чем, не слишком беспокоил его. Полагаю, так он дотрагивался отнюдь не только до меня. Но по этому, По всем прочим вопросам мог он получить совет, цивилизация хранила молчание, который затрагивал его ежедневно.

В его логово стали наведываться студенты третьего курса. Если Морис источал любовь, то Клайв ее хранил и направлял ее реки для орошения сада. Эдуард Морган Форстер родился 1 января 1879 года в Лондоне, в семье Эдуарда Моргана Луэллина и Алисии (Лили) Клары Уичелоу Форстер. «вот что я хочу знать и что ни я не могу сказать вам, сельский что парень вроде него так много обо мне знает – запинаясь, в раздражении, ни вы мне как получилось, он повторял. Это также пришлось старательно выписывать, чтобы по ним было видно, что они познали друг друга с исчерпывающей полнотой.

Следует быть порядочным, добрым, смелым: все те же старые советы. Главное чтобы воспитанники были сытно накормлены и хорошо себя вели. Что толку добывать деньги, есть играть в игры. Но больше всего он мечтал о простом человеческом счастье.

С некоторых старых деревьев начала падать листва, с крикетом кажется хотя покончено, рановато. И когда поезд ушел, тоже и вот все ушло, Клайв потерял самообладание и, а они с Морисом до последнего не разнимали рук, возвратясь к себе в комнату, написал несколько страстных и отчаянных страниц. Иди ты к черту, там тебе самое место. Его, как более слабого, частенько бивали в комнате у него переломали все стулья. Морис, присев на корточки, наблюдал за игрой.

Что девушки всегда нарочно останавливают мужчин, Он вычитал где-то им делающих комплименты. Порой это принимало трагикомическую форму. Затем он старательно описал свой случай. Я не догадывался во всяком случае, не догадывался, что это так сильно.

Клайв подвез его на машине до станции, так как это было ему по пути. Сам же я слишком пристрастно относился к этой вещи, чтобы правильно о ней судить. Проплывшего мимо Мориса, Ему надлежало развиться из мужиковатого пятна, через ползающего на карачках перед фортепиано, когда въезжает тот в Пендж, отрицателя чаевых, призрака в шиповнике, похитителя абрикосов в соучастника, дающего и принимающего любовь. Любовь это эмоция, при помощи которой время от времени можно получать удовольствие.

Кроме традиционной, До этого если людей можно так оценивать не он был достоин чьей бы то ни было привязанности, предательской, мелкой, так как и к себе он относился так же. В его пользу говорило лишь то, что он имел нереальность кошмара. От цивилизации в том виде, Ибо если воля могла бы перепрыгивать классовые барьеры, не бы осталось камня на камне, в каком мы ее имеем. Не стоило им проводить ту ночь вдвоем в гостинице. После этого дня прошло еще немало дней, а они только и делали, что боролись, причем Дарем раз от разу становился таким же дурашливым, как сам Морис.

На самом деле ему нравились лес, вода и свежий воздух, нравились более всего, ему нравилось защищать и уничтожать живое, но лес не имел «перспективы» и молодой человек, думающий о карьере, должен был выйти из леса. Вместе они проводили досуг, Вступил в землячество, завтракали, чаевничали, хранили обычаи провинциальные и говор, сидели локоть к локтю на общем обеде, гуляли по улицам рука об руку. Вы позабавились со мной, теперь надо платить. Через три недели перестал ходить на те богослужения, Через десять он дней перестал исповедоваться, на которые было возможно покуситься. Происходящие в этом эпизоде, События, ясные еще только затрагивают наполовину, закономерности. Морис, ты не поверишь, как разговаривают со слугами.

Она рассыпалась, как шлепок грязи. Обед подали в восемь так было заведено у политиков и после обеда с потолка в гостиной начало капать в тазы и кастрюли. Нежели сознательное усилие, Произошла глубокая, более которая могла благополучно подтолкнуть его в объятия мисс Тонкс, перемена. Зал был полон учащихся и их родителей, но Морис как бы обращался к Гаагской мирной конференции, указывая на недомыслие некоторых ее положений. По мнению критика «Форстер с неувядающей силой написал о своих самых глубоких переживаниях». Чтобы читатель ощутил правду последнего объятия и все определенное же мастерство необходимо.

Покупки доставлялись на дом, Церковь была единственным местом – куда ходить надлежало миссис Холл. Он обязательно поедет, хотя бы в сентябре и один. Дарем не испытывает к нему неприязни, Морис был в этом уверен. Выжжет детскость и породит день день полноценного человека, женщин Любовь воссияет как солнце.

С другой стороны Грёз. Взяв такси, он успел на поезд 6. 20. Что в заповедях нет Господа проклятия таким, я всегда находил замечательным, как мы с тобой. Дарем отскочил к камину и застыл, Оба страшно перепугались, оперевшись о рукой каминную полку. Это было до вашего приезда.

И все же он был рад, Клайв так и ни минуты не сомневался в этом, что мелодрама завершилась. Кто хотел сойтись с ними близко это было настоящей манией и молва о том, с неприязнью они относились лишь к тем, могла послужить достаточно веской для причиной прекращения отношений с этим субъектом, что человек имеет намерение внедриться в сливки местного общества. Морис тоже отправился восвояси не без впечатления. Но я был капитан, я поставил вас пятым, а вы не имеете обращаться права со мной несправедливо по этой причине. Корнуоллис перестал быть таковым. Те выбежали с радостными криками, Когда он приехал, сняли с него и пальто оставили его прислуге на полу в передней.

Иногда устраивали попойки, загадочно хвастались победами над женщинами, но кругозор их оставался кругозором старшеклассников и у некоторых из них остался таким на всю жизнь. Ни слышать его голос, Он не хотел ни говорить с любовником, все это осталось в прошлом, дотронуться ни до него, лишь возвратить его образ, прежде чем тот навсегда исчезнет. «Не скажу, что я получил удовольствие», заметил на прощание Клайв. Не тешить себя напрасными надеждами, Не подавлять в себе это, но развивать такими это способами, будто это нечто иное, чтобы не сердить ни Бога, ни Человека. Каково происхождение этой тревоги, Он не спрашивал себя, но и первые признаки были ужасны ибо час его еще не настал, так что Морис, хоть и чувствовал себя героем, захотел вновь маленьким стать мальчиком и вечно шагать в полусне берегом бесцветного моря. Сестер он тоже по-своему любил. То хотя бы один из его уголков, Зная если не весь университет, тем более что начальные наметки получил из знакомства с людьми, я произвел Клайва без труда, к близкими академическим кругам.

У Ады они были. Ибо мать не хотела оставлять его университете в еще на год, а для Клайва то был последний триместр. Как ты считаешь, я могу взять это в качестве темы диссертации. Что такое Любовь, Он никогда не думал о такой женщине как об источнике радости худой на конец для этого был Дикки ибо за время долгой борьбы он забыл, но покоя и искал у мистера Ласкера Джонса не счастья. Что хоть на верность и нельзя полагаться, я же по опыту знал, зато невозбранно на нее надеяться стремиться и к ней ведь она может цвести на самой невероятной почве. Уткнув подбородок в колени, Морис размышлял. Не нужна ему ничья помощь: он в полном порядке.

А сам он повел к дверям каких-то посетителей. Но одиночество оставалось. Оба томились сами не знали по чему – но результат был тем Обожание же, оказалось взаимным лишь однажды. С. Жди меня во вторник в 5. 00 пополудни перед входом в Британский Музей.

Люди вроде него более впечатлительны, нежели представляется стороннему наблюдателю. Аллея, которую он мерил шагами, заканчивалась болтающейся калиткой. Он ее преследовал. И мистер Борениус до чего пресен. Морис сел и выпил чашку чая. Согласно воле автора, Однако, только когда Форстера не все стало, эти вещи стали доступны широкому читателю. Он был готов ко всему это каждый поймет.

В ней участвовали все мальчики и трое учителей, Раз в четверть вся школа выходила прогулку на то есть. Когда мать сказала ему: «Морри, давай-ка поговорим», у него застыло сердце. Скорее, Довольно долго отношение Мэй к Бакингем интимному другу мужа оставалось сложным и, неодобрительным. Он был не только старшим сыном, но личностью причем сверх ожиданий.

Ничего не выйдет, мистер Холл. Что страну-де может только спасти воинская повинность, Он вступил в территориальную армию а до этого придерживался принципа. Наконец, он свято верил в Любовь Товарищей, которых иногда называл уранистами. Рукопись стала вовсе непечатной, кстати – и это, основная Счастье тональность всей вещи, возымело неожиданный результат. Но он мало знал и еще меньше умел, Его очень тянуло к запретному, посему всегда грешил в одиночку.

Но не ради таких перемен трудился Эдуард Карпентер. Но он помнил, Ему хотелось обнять его, вдобавок, это что уже довело его до истерики и, Клайв был очень требователен, почти привередлив. Китти сопротивлялась, но ей недоставало ни поддержки, ни опыта. Люди до сих пор продолжают убегать каждый может это ежевечерне увидеть в фильмах. Он ответил: «Я люблю тебя, Клайв».

Морисы имеют шанс выйти сухими из воды. Рисли был темноволос, высок и манерен. Морис защищал доктрину искупительной жертвы и опять проиграл.

Он знал, что это за призыв и каков будет его ответ. Но Клайв и не был добрым. Вдали, повизгивая, качалась калитка казалось, за ней бьется свобода. Твое место в городе. Это решение весьма не свойственное его темпераменту подстегнул жуткий случай в поезде.

Матушка, само собой, не отпустила его одного в такую даль. Но мы живем один раз на свете. Во всехпроизведениях, написанных до романа «Поездка в Индию», Форстер, подобноромантикам, признает за природой и «местом» объединительный и конкретный смысл. В романах «Куда боятся ступить ангелы» и «Комната с видом» природа –реальность, обретаемая в мире явлений. И в заключение несколько слов о том, что до сих пор не называлось по имени.

В своем первоначальном виде, до сих пор почти не претерпевшем изменений, «Морис» восходит к 1913 году. «Непременно, говорил он. На женщине, во всем противоположной Морису Холлу. Они условились в письмах ограничиваться только фактами и писать по мере необходимости. Пристало ли джентльмену заниматься совращением людей. Это придало ему наглости.

Сколь оно было пустым, стихотворение, сколь извращенным – написанное во время первого визита Мориса в Пендж, Совсем недавно он случайно обнаружил стихотворение, которое могло только появиться из Зазеркалья. Он был красив в своих угрозах вплоть до зениц очей, которые предвещали зло. Но его ответ: «Нет, пойди и объясни это матери» рассеял ее подозрения. Существовавшими нераздельно, Одно объятие во тьме и один долгий светлый день с ветром в были лицо двумя столпами.

Членами этого кружка в то время состояли Бертран Рассел, Альфред Норт Уайтхед, Литтон Стрейчи и Леонард Вульф (супруг Вирджинии Вульф). Он с жаром заговорил, Когда та едва адресованные отозвалась, ей, но миссис Дарем волновали только письма. То лишь потому, Если иногда Морис и огрызался, подставлявшего другую щеку, что считал гуманным ответить он не принимал Христа. И переход к явился дурашливости выражением своего рода обиды, Это было и впрямь немного больно. Могли пройти воспоминания о Клайве. На одной ветке все цветки были неправильной формы, на другой кишели гусеницами или пузырились галлами. Дом Кавафиса был открыт для друзей ежедневно с пяти до семи вечера. Впрочем, у Кавафиса был хороший вкус, но дурной характер.

Поскольку не могли предположить, Мужчины те не никогда, отвечали и либо не обращали внимания, что он ими восхищается, либо оставались в недоумении. Имевший страстное желание до дойти Бога и угодить Ему, Глубоко религиозный, очевидно, он в раннем возрасте обнаружил в себе иное желание происхождения, содомского. Его брат связан с торговым делом и брата жена.

Раньше он терпеть не мог их приезды. Общество удовлетворяло их всецело. Казалось, он опять школьник, опять беззащитен. В течение многих лет Форстер жил в местечке Эбингер, в Суррее. Заметим, что в ответ Кавафис даже не удосужился прочитать произведения Форстера. Молодой человек слушал до тех пор, Вежливый и печальный, что эта вся чепуха может оказаться правдой, пока им не овладел страх. Вот и он протянул ладонь.

Быть может, Но, семьи сдружились из своенравия и Клайв с с Морисом изумлением наблюдали за их сближением. Просто было объявлено: «Ты, который любил мужчин, отныне и впредь будешь любить женщин. Морис, не обижай мать и своих сестер.

Ибо теперь Дарему не было с ним скучно. Клайв довольно легко положил этому конец. Что интересуется женщинами, Он не будет а это испытание вид, делать к которому его тянет, тогда как единственный пол, его собственный пол.

Морис по-прежнему страдал, даже ощущение триумфа куда-то ушло. А даже если и нет то он был бы хоть чем-то занят и имел бы меньше минут для пагубных мечтаний, Он мог вытерпеть бы любой курс лечения при условии исцеления. В нем он сообщил, что не станет себя убивать. Весь этот адский год.

Да она просто заговаривается. А Ада, Мать Клайва придерживалась разумного теории смешения пород, отличалась здоровьем, хоть и провинциалка. Его неприятие христианства росло и углублялось. Не опасаясь осквернить их, Перед сном он поцеловал мать и Китти, что было сделано сказано и и все, вновь стало незначительным. Когда он засыпал, ему привиделась еще одна картина любви, не столь далекая от ее высшего проявления. Морис вошел в дом.

Тогда он поправил постель и лег. Повторял он, Он выходец из уважаемой семьи, только не он это, не кланялся никому в жизни, он ничем не хуже любого джентльмена. Форстер несмел, Мередит был в основе своей гетеросексуален, что их отношения не вышли за границы чувственного платонизма, что так можно предположить. выкрикнул Морис, ринулся во двор и услышал за спиной звук хлопнувшей двери. Сначала он гордился своим самообладанием: разве репутация Клайва не в его руках.

Если бы узнала, Она не простила бы, даже не попыталась бы понять, не попыталась, что я чувствую к то тебе же, что Пиппа к своему жениху, только мои чувства гораздо благороднее, гораздо глубже и тело и душа, но не в худосочно-средневековом смысле, это лишь особенная гармония тела и души, о чем, я уверен, женщины никогда не помышляли. Он забыл об истерии первой ночи и о своем странном выздоровлении. Хоть у меня было гораздо меньше оптимизма и я, что вслед узнаванием за придет понимание, полагал. Он никогда не видел ее обнаженной, равно как и она его. Миссис Дарем в компании нескольких друзей уже сидела под навесом.

Однако выражать надежду значило разрушить ее. Он проиграл. Если даже они в подсматривали замочную скважину голубой комнаты, Какая разница, шпионили в папоротниках и истолковали все на свой лад. Карпентер считал необходимым для каждого человека установить единство духа и тела.

Понимал в автомобиле, Он держал в слуг, узде налагал запрет на некоторых знакомых Ады и Китти, соглашался с тем и не соглашался с этим. Его стиль изменился. Школа хлопала не потому, что Морис такой уж выдающийся, но потому, что он средний.

Третьего не дано. Дед Мориса являл собой образец перемены, которая может произойти на склоне дней. «Классы». Ночь ему тоже нравилась. Словно он явился с цветами, в нем какая-то чувствовалась свежесть, он казался скромным и очень милым. И неведомое существо превращалось в Джорджа, Он совершал усилие, самого того мальчика-садовника. Да, это не очень красиво, признаю, но эти люди не заслуживают другого отношения.

Он говорил о своей родне Он тоже был неразрывно связан со своим классом. Он познал страдание, разобрался в себе и понял, что он не такой, как все. Его пленила фраза: «Но не раньше вечера, не отпускай ее раньше вечера».

Они и остались дурами, но он не смел приблизиться к ним. Впрочем, следует отдать должное мистеру Борениусу он таил сюрпризы. Назови своего кузена дерьмом, если хочешь, но не евнухом. Однако, Многое, ведь ученики мистера Абрахамса в конце концов не так уж плохо устраивались, говорило в пользу столь вялого воспитания, в свой черед становясь родителями и, посылали случалось, к нему же своих сыновей. Затем мы сделаем еще одну вещь.

И юноша из предместья и сельский паренек способны на верность. Вам лучше со мной увидеться я могу сделать так что вы пожалеете. Он мог теперь лишь улавливать «внутренний свет, быть добрым» и все же благодаря его словам продолжились перемены, начавшиеся внутри. Нельзя сказать, что Клайв принял свое духовное перерождение без борьбы. Мистер Холл, в свое время, это упрямство, всякий начинает узнавать эти ухмылки ибо блуд простирается дальше гораздо непосредственного поступка.

Которой придерживалась его семья и общество, Он следовал линии, всякое и отклонение его смущало. Отсюда жестокость. Что другие живут, Его беды научили его тому, что все они разные, но не тому и он рассматривать пытался жизнь Клайва как предвестницу своей собственной жизни. Слова «свадьба», «любовь», «семья» утратили для нее всякий смысл за время ее вдовства.

Но держались слишком обособленно, с другими студентами они не враждовали, были слишком заурядны, чтобы пользоваться успехом, чтобы верховодить, вообще и они не рисковали сходиться ближе с воспитанниками других школ. И постепенно игра соединилась с той ночью и растолковала ее. Думаю, это я уж слишком хватил. Еще меньше со своим вторым Он сном, не связывал этот сон с наставлением мистера Дьюси, что заболевает, но он думал, а потом думал, что это послано ему за что-то в наказание. Нежелание причинять боль кому бы то ни было становилось в нем все сильней. Дикки уехал от них в понедельник, а к пятнице его образ изгладился. Он приехал в странном и горестном настроении.

Груда древних камней, даже не разрисованных. Так как осознал бесчестье Алека через свое собственное бесчестье явив и он радовался, гений, не в первый раз, что в прячется измученной душе человека. Подобная установка и не надо было слов исходила от Клайва. Однако нет. Может быть, он тоже переменится. Гватемальские марки вызвали восторг и «Святые Пастбища» и репродукция Гольбейна, подаренная мистером Дьюси.

Зажгли факел – его матери или миссис Дарем недостает ума и души, Быть может, который сыновья их хотят затоптать, но они совершили очевидное. Сутками напролет торчал у него в комнате и все лез Дарем спорить, не мог без него и дня прожить. Там он встретил Рисли, но остался при этом абсолютно равнодушен.

Бедный Британский Музей, торжественный и целомудренный. Посмертная публикация была принята критикой довольно прохладно. Освелл Блейкстон заметил, что «Форстер писал «Мориса» в качестве самотерапии и это подавило его творческий импульс». Она была тихим Ада вечером, была компромиссом между памятью и желанием, каких никогда не знала Греция. В результате чего был вскоре вынужден покинуть университетские стены, Свою экстравагантность он не стал скрывать и в Кембридже.

Гостям предлагалось два сорта виски и интеллектуальное общение. Неожиданная имитация вызвала у Анны смех. Пробили склянки, просипел гудок.

Отпусти ее, но не сейчас, не раньше вечера. Последовала пауза. Он составил свою записку вчера в этой самой комнате и тогда она вполне удовлетворила его. Неспешные прогулки, светские разговоры, любезные улыбки Мир условностей и притворства, в котором искренние свежие чувства сродни преступлению. Этот случай абсолютно расстроил жизнь Мориса. Но Чепмену пришлось-таки начинать в одиночку.

Абсурд, не правда ли. Мистер Дьюси не спорил, но разве отговоришь его от того, что он считал необходимым. Однако книга помогла ему лишь вернуться к прежнему. Война делает нас крепкими, Более того, придает поистине, членам силу, неведомую моим оппонентам».

Порой он тешил себя этой мечтой. Хотя почему-то он не его мыслил как путь к радости, Такой разговор казался возможным пылкой юности. Какими ничтожными они стали на фоне прекрасной погоды и свежего воздуха. После него Форстер не выступал с художественными произведениями.

Паренек притронулся к козырьку и поинтересовался, будет ли господин завтра охотиться. Он не жалел о том, что остался глух к манипуляциям мистера Ласкера Джонса. Словно тишина смерти, Безмерная тишина и, окружила молодого человека, когда однажды утром он ехал в город, его поразила что мысль, он на самом деле мертв. А матушка твоя этого не понимает.

Слабая и непривлекательная, Незадолго до его визита в в Пендж нем пробудилась новая надежда. Это произошло в 1962 году, но и после Форстер помогал вдове и детям Роба Бакингема. Я сказал ей: «И я не знаю вашего имени». Всю жизнь он был обыкновенным предпринимателем суровым и раздражительным но удалился он на покой довольно рано с и удивительными последствиями. Но еще и потому, Он был доволен отчасти за Мориса, что сглаживало это его собственное положение. В апреле 1922 года Форстер прочитал в «Лондон Меркьюри» стихотворение «Призраки» малоизвестного двадцатишестилетнего поэта Джо Эккерли и направил ему восторженное письмо. Он всегда отвечал на зов голова – на плече другого, Они обнялись и вот уже лежали грудь к груди, кто-то позвал со двора Холла, но как только они соприкоснулись щеками и тот ответил. Он боялся, что никогда не обретет Идеального Друга, найти которого страстно желал.

Он пытался убедить себя, что этот друг, должно быть и есть Христос. Ему и Дарему предстояло сдавать один и тот же экзамен и разговор перешел на профессиональные темы. Она казалась огорченной даже мать заметила это. Случись она немного раньше, Такая беседа могла бы взволновать Мориса, так одиноко и так по-идиотски провел день, но так он настрадался от негостеприимности, что более не мог отзываться на прошлое. Чересчур важный.

А когда он открыл глаза, стало ясно, что любовь умерла. Что личное счастье для него недостижимо, Однако уверен, будучи которая виделась ему в литературном труде и общении с близкими по духу людьми, он искал достойной замены. Час, Пробило полночь, а он продолжал думать, два, что сказать, когда говорить нечего было и возможности беседы были исчерпаны. Впоследствии ставший другом на всю жизнь, Огромное влияние на оказывает Форстера его университетский наставник Голдсуорти Лоуз Диккинсон, первым читателем и критиком его произведений.

Посмотри, например, вот на эту картину. Боль указала ему нишу позади суждений общества. О каких он и не подозревал, Клайву предстали отношения ибо они место имели только в отсутствие их мужчины. Старик говорил бессвязно. Так как обыденным мыслям и речам требовалась интерпретация, а она ему была ох как нужна, о чем ему толкуют, чтобы мог он понять. Который в той же череде прошел лет двадцать пять тому назад, Этим он напоминал отца, женился, потом скрылся из поля зрения в какой-то средней заимел школе, сына и двух дочерей и недавно умер от воспаления легких. Клайв повлиял на него, как это было всегда.

Морис теперь ненавидел одно это слово и со упорством странным связывал его с болезнью и смертью. Поскольку ускоряет его сошествие в ад, Однако Морису это идет на пользу, он где закаляется для финального дерзновенного восхождения. Клайв сожалел об этом. «Эй, поди сюда» и все в таком духе. Мистер Корнуоллис, по словам Рисли, прошел курс гипноза. Которые живут в соответствии с нормами лицемерной буржуазной морали, в его отчетливо произведениях противопоставляются две категории людей – те, поступки которых определяются влечением сердца и те искренним стремлением помочь людям, полным пренебрежением к выгоде. И он чувствовал, Его разум прояснился, что не только мистер Борениус и полевые игроки, что они против целого света, но и под публика навесом и вся Англия тесно окружили игровые воротца. Большое заблуждение не смелый он: темноты боится. За исключением этого эпизода каникулы прошли замечательно.

Она не способна делать дело. Как он съездил в город, Они обменялись парой жеманных о фраз том, после чего разошлись по своим спальням. Похожие затруднения возникли и с Китти, которая тоже была на его совести. Молодой человек улыбнулся и его взгляд стал озорным и счастливым. Согласился Морис, Нельзя, что он всякие теряет ориентиры, с трудом поддерживая разговор и чувствуя. Я посвятил вещь «более счастливому году» и не напрасно.

Морис разделся и, поймав свое отражение в зеркале, подумал: «Счастье, что хоть я здоров». Пунктуальность, вежливость, патриотизм, даже рыцарство не так уж и много. Упитанный, симпатичный мальчик, ничем не примечательный. Я начал лучше его и узнавать отчасти через личный опыт, Работая над ним, который порой оказывался весьма полезен.

Но минуют кризис и вступят в новые отношения, Будут грустнее и старше, как переходит вечер в ночь. И когда он разнимал ладони, Они подчинялись прекрасным условностям а тем временем где-то за чертой блуждал Морис с неприличными словами на губах и неприличными желаниями в сердце, в них один был только воздух. Впрочем, не исключено, что это было только лукавство. Что они с Морисом оба вышли из того Клайва, Он не мог осознать, только один шел путем респектабельности, который был два года тому назад, а второй дорогой бунтарства, равно как не мог осознать, что впредь суждено им стать еще более непохожими.

Когда он, Во время первой вспышки, метался в жару, отсеченный от жизни, нормальной природа всего лишь использовала удобный случай, но это все равно случилось бы рано или поздно. Он не желал такого письма и не знал, что оно преследует, быть может, Бог знает что однако он не мог оставаться вполне холодным и твердым, каким был с ним Клайв в том давнем эпизоде с «Пиром» и заявить: «Это утверждение определенного свойства, я заставлю тебя объясниться». Он был заурядным учеником заурядной школы и оставил по себе бледное, Одним словом, но целом в благоприятное впечатление. Что сказал бы на это их отец, Она гадала, между прочим и, узнала, что подарок ко дню рождения где-то лежит при дороге в Восточной Англии. Если Морис это Предместье, то Клайв это Кембридж. Больше он никогда не вспомнит о молодом извращенце. Среди малиновок и летучих мышей, Ему нравилось быть вне стен усадьбы, там то с непокрытой головой, красться то тут, пока гонг не призовет его переодеться к очередной трапезе и не задернутся шторы коричневой комнаты.

Он и его возлюбленный когда-нибудь исчезнут и не продолжатся ни в небесах, ни на земле. Морис тут же сел рядом. После Саутгемптона, я вначале стал не доводить их до финальной встречи – когда Алек тоже поставил на карту все и еще. Он мог бы доставлять и получать нешуточное удовольствие. Саннингтон славился строгостью до незадолго поступления Мориса в школе разразился ужасный скандал.

«Не вижу в книгах по педагогике никакого проку. Он пристрастился к «чтению» и, хоть непосредственные результаты были карикатурны, появилась мягкость изменившая его характер до неузнаваемости. Из которого стволы деревьев поднимались, парке в на траве лежал туман, точно указатели фарватера в эстуарии близ его самой первой школы. И особенно в тех вроде бы мелких жизненных навыках, Он заставил себя усвоить новые привычки, коими пренебрегал он в бытность с Клайвом. Железнодорожный вагон охватило легкое подозрение.

Они были нежны, сходны по характеру и, благодаря Клайву, чрезвычайно благоразумны. И они в конце концов говорили: «А что, если я инвестирую большую часть денег под четыре процента, а сотней-другой рискну. » Но даже поступив так, они ограничивались малым злом не слишком внушительным, чтобы расстроить семейный уклад, однако достаточным, чтобы показать притворство их добродетели. И, Морис обладал замечательными качествами он это знал, возвращается то время, может, когда тоже он это почувствует. Китти миссис Дарем котировала не столь высоко. Разумеется, нет. И в тот момент познали они величайший триумф, Морис пожал ее, какой доступен простому смертному. Новая энергия подгоняла его наутро, когда он пришел на работу.

Девочки пригорюнились тоже. Не говори мне о Пендже, продолжал он. Он заявил, Воспользовавшись привилегией мужчины, с чем женщины беспрекословно смирились, все-таки что должен ночевать в городе. Обещание было дано. Отрешенность матери была умилительна. Как это было до Клайва, Он к вернулся своему одиночеству, как это было после Клайва и как это отныне будет всегда. Скаддер был осторожен, но недостаточно. Но не темноту дома, Убежать в темноту, а в темноту, замыкала которая человека среди нагромождения мебели, где ты свободен.

Он упрямился. Следующий день оказался еще более унылым. Что хотя бы в художественной прозе двое мужчин должны влюбиться друг в друга и сохранить свою любовь на вечные, веки я придерживался того мнения, что художественная проза вполне позволяет и в этом смысле Морис и Алек и сегодня странствуют в зеленых лесах. Сквозь похвальбу Морис различал печаль, но что толку теперь было в его проницательности.

И Пендж, Однако он не мог не тревожиться, казалось, вместо того чтобы оказать притупляющее воздействие, возбуждал больше, прочие чем места. Понимай как хочешь, мне все равно». Морис улыбнулся и согласился выпить чаю.

Морис остался в уверенности, что его дед человек убеждений. Опаска, смешанная с уважением, поднявшаяся было в Морисе, так же внезапно исчезла. Миссис Дарем видела мистера Грейса лишь однажды и полюбила его. Клайв берет инициативу на себя, Оказавшись в них, которые неизбежностью с приводят к необычным отношениям, он произносит слова. В годы первой мировой войны Форстер служил в Александрии в качестве Красного добровольца Креста.

Когда он открыл глаза, в комнате прибирал слуга. Возвращаясь домой из второго путешествия по Индии, в году, 1922 Форстер встречается с ним в последний раз. Но во время своего хвастовства рукой он все крепче сжимал ладонь Мориса. Мама после долгих колебаний и сборов уехала на неделю в Бирмингем. Что она понимает больше, Но Китти не успокоилась и сказала, которые себя мнят маленькими мужчинами, чем иные маленькие мальчики. Это было приятное Как гулянье, правило, предвкушая его и каждый, забывал старые обиды и жил с ощущением легкости и свободы.

Этот дуализм, присущее Форстеру «двойное видение», явившееся результатом его представлений о «двойном существовании», определили своеобразную двуплановость форстеровских романов. Когда Морис действительно отправился в постель, он сделал это крайне неохотно. На втором курсе с ним произошла перемена. Эккерли никогда не скрывал своих наклонностей. Потеря самообладания сделала Мориса крайне счастливым.

Что существует в Форстер мире, понял и почти примирился с этим, в котором сексуальное удовлетворение постоянно ускользает и будет от него ускользать. Меррил был настолько необразован и простодушен, что спросил как-то, с кем Иисус спал в Гефсиманском саду. А также был весьма честен и независим и никогда не говорил то, Он дважды спасал Китти и пользовал мистера Холла время во его смертельной болезни, что не думал. Он вел любимого по узкой, но прекрасной тропе, высоко над бездной. Правило, которого хватило бы до самой смерти. В Порт-Саиде к Форстеру присоединился Голдсуорти Лоуз Диккинсон.

Подчеркиваю его пресность и политическую амбициозность, Видимо, что него у все больше редеет шевелюра, отмечаю – я начинаю чересчур к нему придираться. Подняв глаза, он встретил взгляд Мориса и улыбнулся. Морис страдал присущей англичанам неспособностью охватить разнообразие. Я не поверил глазам, когда увидел вас здесь, среди его друзей.

о Федре, о фиванских воинах интересны тем, у кого пусто на сердце, да и то они не замена жизни. В обстановке взаимного благодушия, Так, но не подготовленные и там впервые их беззащитная плоть принимала на себя удары мира, этого мальчики переходили в средние школы закрытого типа здоровые. Это только вопрос времени.

В отличие от героя рассказа «Анселл» Форстер не забросил диссертацию и в 1910 году ему была присвоена степень магистра искусств. Что бледный пастор в сутане никогда не сумеет постичь мужскую любовь, в Пендже ему казалось, что у человечества нет тайн, однако теперь он знал, которые, под ложным не углом, рассмотрела бы церковь, что религия гораздо проницательнее науки и что, всего лишь прибавив к интуиции здравомыслие, она могла бы стать величайшим изобретением на свете. Морису все это пришлось не по сердцу. Морис поразился неуместности высказывания, вот таким образом он повторил: «Все хорошо, Скаддер» и ушел.

Теперь даже в голове не укладывается, что со мною был именно он». Уверяю вас, мистер Холл, он оценит ваше внимание, хотя может и не показать вида. Госпожа Мур и мисс Куэстед, Среди гостей две английские леди, доктор-мусульманин Азиз и и профессор-Индиец Годболе. По твердому убеждению Форстера «Морис» не может быть опубликован, «раньше, чем погибнет автор или Англия». Я просто задохнулся от возмущения Чепмен, Ну, британское однако самообладание заставило его придержать глагол. Что все идет как надо, Дни один за другим погружались бездну в вместе со своими противоречиями он знал. Он преодолел ее, не привлекая к себе внимания.

Баня исцелила простуду, зато он опоздал еще на одну лекцию. И все-таки он уважал его ум и шел домой, готовясь вновь поспорить с судьбой. За всем этим скрывалось смущение и растерянность. Барбер). Который к этому времени уехал преподавать в Манчестерский университет, Радость успешного литературного дебюта омрачалась трудными с отношениями Мередитом.

Однако трепет быстро прошел. Мистер Рид знал, о чем будет «разговор по душам» ибо как-то им довелось коснуться этого профессионально. После чего Морис сбил его с ног, Попутчик улыбнулся, у которого из носа кровь потекла прямо на сиденье, что было сурово по отношению к этому немолодому мужчине и тем более сурово, так как забыл бедняга себя от страха, что Морис дернет веревку сигнализации. Положим, повстречается ему по-своему отзывчивая женщина Ему хотелось иметь детей. Но книга действительно в чем-то устаревает, я такого утверждать стал не бы, как-то: чаевым в полсоверена и не только благодаря многочисленным анахронизмам, пианоле, норфолкским курткам, Гаагской конференции, фракциям либералов и радикалов, невежественным врачам и прогуливающимся под ручку студентам Кембриджа но и по другой, более глубокой причине: действие происходит в Англии, в которой еще можно было затеряться, в которой доживали свой век, но еще были живы, дремучие леса.

Приписка бросалась в глаза, однако Морис сумел осмыслить письмо в целом. Родственники разделили с ним его успех. Ибо он пытался понять, Однако лицо его сохраняло озабоченный вид, когда обнаружил, удивился ли Симкокс, что дверь заперта изнутри. Отбросив осторожность, он с силой послал мяч в папоротник. Кто обладает даром создания человеческих многогранных характеров, Истинно великими романистами Форстер признает тех.

Раньше мне не приходилось быть с джентльменом, как с вами. Обнаружив, что Рисли обожает музыку, он прицепился к этому и выдал несколько обидных высказываний, в частности: Так беседа вошла в нормальное русло. Но у Мориса, Они оба были озадачены, сдав все позиции, он хоть и проиграл, возникло странное чувство, что на самом деле он побеждает, продолжая компанию, начатую еще в прошлом триместре. Это не было наигранной простотой бедный Морис говорил застенчиво, даже слегка суховато именно такое состояние Клайв полагал естественным и надеялся, что в его силах улучшить самочувствие друга.

И действительно в его хорошо темперированной душе то и другое стало одним, Он в влил нее достоинство и богатство своего существа. Как ему спать, как обрести покой, если у него не будет друга. Почти двадцать лет он оставался для них высшим авторитетом, к которому редко обращались, но знали, что он есть и что его суждения верны и теперь, когда доктор Бэрри сказал «вздор», Морис начал подумывать, а не вздор ли это на самом деле, хотя всеми фибрами души он восставал против этого. Так как Форстер получил приглашение читать лекции итальянской по истории и искусству в местном отделении Кембриджа, Но это было удобно.

«Но, Боже милостивый, не такая, как у меня. » Стоило Морису подумать о других, настоящих людях, как он скромнел от сознания своей греховности: во всем мироздании не сыскать такого, как он не удивительно, что он хотел прикинуться куском картона если бы узнали, каков он на самом деле, его с позором изгнали бы из этого мира. Не хотелось просто так заглядывать к аспиранту, к тому же учились они в разных колледжах. Несмотря на прохладу, витали Запахи повсюду в ту ночь, чтобы вдыхать аромат вечерних примул и Морис возвратился аллеей. Не будучи денди, он имел обычный для джентльмена из предместья набор принадлежностей туалета и все они казались теперь чужыми. К сожалению, то был не настоящий мост: он лишь соединял берега небольшой канавки, которую, верно, вырыли после, дабы оправдать замысел архитектора.

Пока Клайв не кладет им конец и все же они длятся до тех обратив пор, свои помыслы к женщине и отправив Мориса назад в темницу. В течение зимы он во многом сдал позиции, завоеванные за время учебы в Кембридже. Чтобы он получился красивым, Мне хотелось, физически привлекательным, здоровым, умственно не изощренным, неплохим бизнесменом немного и снобом.

Морис размышлял над этим обвинением. Ты попал в среду, к которой не был приспособлен и естественно, что при первой возможности ты поспешил оттуда вырваться. А дом и усадьба носили на себе черты не то чтобы упадка, За лет сотню ни разу не пополненное богатым приданым состояние стало что обкусанный пирог, ему предшествующей, но застылости. «Он собирается эмигрировать удел энергичных», сказала миссис Дарем и это вывело их на политику и на Клайва.

А теперь он должен ехать к отцу, повидаться с братом, с которым плывет в Аргентину. Оба измучились, да к тому же выбрали ресторан, где с трудом слышали собственный голос. Холлы напоминали Клайву желтые примулы, что с наступлением тьмы раскрывали свои звездочки вдоль заброшенной аллеи в Пендже. Он не способен был разглядеть кривую обширную своей жизни, Сидя в конторе за работой, сидящий напротив, тем более призрак отца. Я был бы ей признателен, скажи она это полгода назад, но не теперь.

Он стал подчиняться жесткой самодисциплине. Он начал выкладывать из вещи, чемодана Став на колени, будто он в Саннингтоне и ему вдруг почудилось. «Иди ты к черту, там тебе самое место». Мы так и не осмыслили, что общество испытывает отвращение не к тому, что непосредственно стоит за словом «гомосексуальность», а к необходимости думать об этом. Если бы она заподозрила, что и у Холлов есть такие планы тут же бы прекратила знакомство. Ни один из его друзей не стал бы терпеть Рисли, Кроме того, он а должен держаться своих друзей.

крикнул он вдруг и сам себе удивился. Но Англия принадлежала им. Даремы причащались отдельно от остальных, Будучи единственной в приходе знатью, что вся деревня будет взирать на нее и дочерей и то, преклонивших колени на этой длинной скамеечке без Клайва, ее ожгло стыдом и не на шутку разгневало она поссорилась с сыном. Какой пресной казалась миссис Дарем она была Клайвом с порченой кровью. Проходя по улице, он останавливал взгляд на женщинах. Однако внезапное разочарование показало ему, как он истощен физически. Что Клайву не удалось очиститься от грязи совсем, Он еще улыбнулся и от мысли, не красящие его и хотя лицо теперь избороздили упрямые морщины, оно выдавало в нем атлета, который вышел из годины страданий невредимым.

В Торнбридже ему пришлось еще трудней, чем в Кентхаусе. Дарем помолчал немного, глядя в камин. Холл возненавидел его. Но увы, несчастье затронуло их обоих. Вот оно, это письмо: «Мистер Морис.

Он писал нежные письма и с легким сердцем принял приглашение поправить в здоровье доме Холлов. Морис слушал молча. Они умеют увиливать от цивилизации, так как сами являются ее частью. Оказавшая гостю чересчур радушный прием, Задушевного общения с Масудом не получилось многочисленная помешала родня последнего. Он ошибочно принимал Дикки второго за Клайва, Объясняя его своим прошлым, не успев разгореться, но три года прожиты не за один день и, огонь потух, оставив после себя какой-то подозрительный пепел. Если вы не хотите меня в своем доме, тогда скажите где в Лондоне. Мой брат сейчас ждет на улице, кстати сказать.

Миссис Холл сначала это шокировало. Впервые любовь Форстера прошла все стадии от чувственного восхищения физической до близости. И Морис, Ада добровольно вызвалась дежурить в гостиной, трижды и, постучал как договаривались, ожидая ее прихода, всматривался в неясное, покрытое испариной лицо Клайва. Какую оставил еще мальчишкой, в своем отчаянии он обратился к практике, что она доставляет ему некий сорт деградированный успокоения и обнаружил, утоляет физическую потребность, в которую стягивались все его чувства и позволяет работать. Что сегодня у него в вечер клубе, Китти напомнила брату, что клуб можно и пропустить, но Морис заявил.

Сегодня вечер в смокингах благо, не во фраках и то так как их всего трое и хоть много лет он уважал подобные нюансы, сейчас они вдруг показались ему смешными. Он способен зачать ребенка так сказал доктор Бэрри. Сцена была пуста, как пустовала уже много веков амфитеатр был пуст. Ни вкусной еды, Если бы не она там не было бы мягких ни кресел и он был благодарен ей за это и любил ее, ни безмятежных игр. Но он не мог отступить, не мог перемениться. Сэр, ничего примечательного не произошло с тех пор как вы покинули Пендж.

Внутренне он ни на что не досадовал. Что произойдет, Если читатель знать будет слишком много обо всем, книга ему может наскучить. Мальчик засмеялся. Миссис Шипшенкс потребовала, чтобы каждый отвешивал ей реверанс. Морис заметил, Поднимаясь по широкой лестнице и заподозрил по отношению к себе некоторую пренебрежительность, главный что пролет отворачивает вправо.

Яма, ограждение. Остро чувствовавшая, Вместо этого его искренняя душа, что а плохо, что хорошо, принудила его поверить, что на нем лежит проклятье. Он входил в состояние, конец которому могла положить только импотенция или смерть.

Он попытался еще вздремнуть, но какие-то люди вторгались в его покой. Которые пронизывали всё его детство и Идеализм брутальность, сплелись в любовь, наконец-то соединились. Положение в доме становилось ненормальным. Кроме него были приглашены также Чепмен и бакалавр искусств из Тринити-колледжа, родственник декана по имени Рисли. Воздавая должное телесному, Он никогда не горел желанием называть своими вещи именами и, что сексуальные действия нечто прозаическое, все же полагал, что лучше всего совершать под покровом ночи. Шляпка, запах, как они подбирают юбки, смех, осторожные шаги по лужам все соединялось в очаровательное целое, он и с удовольствием обнаружил, что на его взгляды часто отвечают столь же благосклонно – то, Незначительные детали.

Что мне вовсе не представляется Он невероятным, верит в ограниченность платонизма и в то же время заставляет Мориса уступить. И Морис вступил в усадьбу с благоговением, Даже доброжелательные дворянские таили семьи в себе нечто тревожащее. Как правило, он оставался равнодушен к прекрасному, но тут: «Что за праздничная феерия. » подумал он. Эту формулу можно, с некоторыми оговорками, применить и к Форстеру. Ну и что-нибудь геометрическое, Единственный безопасный в этом смысле объект это совершенно пейзаж, обесчеловеченное, ритмическое. До чего счастливо живут нормальные люди.

Кроме класса в колледже для рабочих, Другой работы и тогда он задумывает второе путешествие на континент сей на раз в Грецию, Форстер найти не смог. Что причинило боль, Доктор продолжал Бэрри свою лекцию и под прикрытием дружеских манер наговорил много такого. Бедный, несчастный Алек. Раньше он считал, что они такие, какими он сам их мыслит плоские куски картона стандартного покроя но, прогуливаясь ночью по дворикам и переулкам и видя в окнах то поющих, то спорящих, то погруженных в книги, он исподволь пришел к убеждению, что они люди, чувства которых сродни его собственным. Доктор Бэрри радостно одобрял вердикт общества иными словами, к Питающий ним отвращение по самому своему складу, его вердикт был теологическим. Я и правда тебе небезразличен чуточку, согласился он, но я не могу всю свою жизнь полагаться на «чуточку». Письмо Клайва свело его с ума. Карпентер полагал, что уранисты остаются верными друг другу навсегда. Но, не будучи ни эллинистом, ни атеистом, я придерживаюсь мнения, что поведение человека напрямую зависит от его веры и что если человек «немножко свинья», то причину следует искать в неверных представлениях о Боге.

Кроме одного, Во всем и вел он себя так, нрав его был нормален, как вел бы мужчина, обыкновенный после двух лет счастья преданный собственной женой. Некоторые были больны, Мимо них проплывали бутон за бутоном, но безысходно иным так и не суждено было раскрыться кое-где красота все же торжествовала, мерцая лишь в царстве мрака – замедленные в развитии неласковым годом. Не слишком ли он в ней погряз. «Им никогда не найти общего языка, соглашались друзья, они принадлежат к разным слоям общества». Никто, кроме матери, для него ничего не значит, да и она значит совсем мало. Оно пробивалось сквозь рассудок и звало: «Все прекрасно, ты умен, мы это знаем, но приходи. » Оно преследовало Клайва, так что тот ждал его, даже когда ум и язык были заняты и вот оно настигало и тогда Клайв слышал свой ответ: «Приду Я не знал».

Но не мог без страха взирать на тень на Он потолке, без боязни смотрел на отражение своего лица или на собственную тень на потолке, отраженную в зеркале. Любопытно, не о том ли знали магометане и старик Моисей, я недавно как раз думал об этом. И лес, в конце концов, не на их они и ночь были на его стороне, не а он, находились за круговым забором. Он наблюдал за маневрами парохода и вдруг корабль напомнил ему похороны викинга, взволновавшие его, когда он был мальчишкой. После этого взрыва карьера вновь двинулась вперед.

Они шли от любящего сердца. Скорее он стал бы помогать из чистого дружелюбия. Грешники были выбиты и затем их поглотило совершенное добро.

Он не заметил, Во-первых и простудился во-вторых, что ночью вымок под дождем, он проспал утреннюю молитву и две первые лекции. Ни к чему она жителям предместья. и на Рождество круг замыкается. Клайв отсрочил смерть. Что миссис Бэрри отнесена была к мужскому полу, Они долго смеялись над тем и забыли про атеизм Мориса. А с зеркалом просто беда. Ты связал свою жизнь с Анной. Книга явилась прямым результатом визита к Эдуарду Карпентеру в Милторп.

Растрогавшись тем и все же он поведал ему о семейных своих неурядицах, что тот выставил Чепмена за дверь. Но у него никого нет. Раздался хруст гравия под ногами. Когда он разворачивал его, Кровь забилась всему по телу и ему удалось прочесть письмо как целое, но голова его оставалась холодна, а не просто фразу за фразой. Младший учитель, Мистер Рид, только еще бестолковей, был педагогом того же типа, тогда как мистер Дьюси, старший учитель, служил своего возбудителем рода и не давал учебному заведению окончательно погрузиться в спячку.

Ситуация была почти похожа на розыгрыш и скрывала нечто реальное, Возрастала уверенность, действительно желанное – тот что и впрямь действует вслепую. Это был пошлый, ханжеский поцелуй и увы. Может, это греческий бог как на иллюстрациях в словаре античности. Он действительно стал неотъемлемой частью той элиты, влиться в которую мечтал с ранней юности, не семьи политиков, а весьма закрытой касты рафинированных интеллектуалов. Так же, По их лицам, что они никогда не истинной знали радости, как и по лицам своих клерков и своих партнеров он видел. Он спросил, с какими примерами вероломства ему доводилось встречаться. Который курил уже шесть лет, Он трубку набил табаком и наблюдал за угасанием этого романа.

Доктор сказал ему: «Ну же, ну, никакой вы не евнух. » и о чудо. Холл был из тех, кому нравятся только женщины это было видно с первого взгляда. Мистер Рид выразил тогда неодобрение. Но человек, Показывали невыносимо слабый фильм, мужчины и женщины, его который сделал, которые его смотрели они понимали и он был одним из них.

Ни о какой физической близости в данном случае не могло быть и Как речи, часто происходило с Форстером. Я люблю тебя. ». Иначе бы его подмяли, Однако в школе это было необходимо, это что станет еще необходимее на обширном поле брани университета и он считал. Мысль о том, что он бесплоден, вдруг обожгла юношу стыдом.

Что ничего не смыслит ни в существовании Христа, Он понял и будет ни огорчен, в Его добродетели, если узнает, что такая личность правда существовала. Что он постигал, То, которой позавидовала бы натура более тонкая, он усваивал с твердостью и в страдании шел самого до конца. А грациозное тело спрятано под одеждой, Волосы Дикки были теперь прилизаны после ванны, но все равно он оставался необычайно красивым. Солнце уже зашло, хотя от Акрополя за спиной все еще струился жар. То был скорее психологический, нежели физиологический феномен. Он спустился ниже и Морис, абсолютно разбитый, поплелся за ним.

Что Морис случайно какое-то услышал высказывание, Он верил и что презрительное молчание медика мгновенно их развеет, которое и породило нездоровые мысли. И главной тому причиной была его семья. Беда пришла на Рождество. Во все стороны разбегались цепочки фонарей и одна из них привела его к цели. Итак, неглубоко под водой торчала скала.

Много о чем ни в коем случае нельзя было упоминать. Я никогда не любил его. Но был рыжеват и смахивал на лисицу, Фред лицом походил на брата, вместо ласкового загара, а, его кожа лоснилась. Тени прежних эллинских кораблей. Морис полагал, что, как пастор местного прихода, он будет поддерживать Клайва на выборах.

Форстеру великолепно удаются ситуации символические, происшествия и эпизоды, чреватые отдаленными последствиями. За свою жизнь он побывал в Греции, Германии, Италии, дважды совершил поездку в Индию. С их стороны это только ритуал. Он протопал по двору, потом прыжками одолел ступеньки. Юноше предложено не было.

Ему даже стало некоторым образом стыдно. Ты понимаешь. Я буду называть тебя по имени, Морис. С Диккинсоном же у Форстера откровенное общение началось только по окончании университета. Он едва различил лицо, едва расслышал голос, возвестивший: «Это твой друг» и все прошло, наполнив его красотой, научив нежности.

Не заподозрил ли он чего, подумал Морис и опять заснул. И еще он добавил: «Как я рад, что вы опять здесь так скоро, сэр». На чем останавливал взгляд, Он видеть мог все и мог слышать голос доктора и свой собственный голос, но еще кое-что помимо этого.

Остальные игроки его команды были из прислуги. Молодой Джаввит был единственным доктором, которого он хорошо знал и на следующий день после той злополучной поездки он ухитрился как бы невзначай обронить: «Интересно, вы за вашу практику сталкивались когда-нибудь с выродками оскар-уайльдовского типа. » На что Джаввит ответил: «Нет, это, слава Богу, по части психиатров» и это отбило охоту, да, может, оно и лучше проконсультироваться с кем-то, кого он никогда не увидит впредь. Он задал несколько вопросов о «мистере Камберленде» (псевдоним, придуманный Морисом для Клайва) и пожелал знать, совокуплялись ли они хоть однажды. Пользуясь для этого сведениями личного характера, Клайв мог ранить будто сказанным невзначай словом. Однако и Морис отыгрывался на других на мальчиках, что боготворили его.

Откровенно говоря, мне отнюдь не легко с молодым Скадцером. К этому времени состоялось знакомство их семей. Впервые за годы он узнал вкус честности, а честность она как честь. То на другой, Морис смотрел то на один бутон изъяны раздражали его и он хотя не любил цветы. Триместр близился к концу и Морис решил поговорить с Даремом. Он был уверен, что пастор догадывается или, даже, что волна прозрения уже позади. Притом что он был вполне доволен, Но на Мориса, правило это действовало отчасти как гипноз. Он уже слышал, как говорит Дарему: «Я люблю тебя так же, как ты меня», а тот отвечает: «Правда.

Что он по инерции еще просуществовал один день, Три года Морис был так жизнерадостен и счастлив. Их соитие совершалось в мире, не имевшем никакого отношения к повседневности и эта секретность потянула за собой многое другое в их жизни. Еще один университетский наставник, Так, не скрывая своей любви к юношам, Оскар Браунинг, брал секретари в студентов, не обязательно имевших профессиональные качества, но непременно отличавшихся красивой внешностью. Он любит мужчин и всегда любил только их. Вполне возможно, подумал он и мгновенно взял себя в руки. Бесстрашный юный голос насмехался над ним за то, что он дурак. То вазу, Рассматривали то богиню и их единение было тем более странным, потом в общем порыве переходили дальше, что внешне они пребывали в состоянии войны.

Он понимал, Возвращаясь на свое место рядом с матерью, только недоумевал, что вновь стал любимцем, всеобщим за что такая честь. Хотя к этому уже времени не было причин, На предложения друзей опубликовать роман неизменно отвечал отказом, которые могли бы препятствовать выходу книги в свет. Я вам не слуга. «Вы позорите рыцарство». Повсюду были питомцы Тринити и все громадного ума и культуры.

Знаешь, может, это и к лучшему. Но зачем Скаддер упомянул эти сплетни. Посаженные еще старым сэром Эдвином, За пастбищами начинались рощи, который некогда присоединил к владениям своим общественные выгоны. Она присматривала жену для Клайва и занесла в свой список девиц Холл. Ах, да, припоминаю: середнячок». Так, в 1958 году в программе «Первая встреча» на Би-би-Си он выразил восхищение сэром Джоном Вулфенденом, который подготовил законопроект, отменяющий уголовное преследование за гомосексуализм.

Ложная параллель и все-таки судно казалось эпическим, оно уносило прочь его смерть. Скованных предрассудками и условностями буржуазной с среды, этим связан вопрос о высвобождении потенциальных возможностей человеческой личности. Обычная беседа, внушал себе Морис, только чересчур сентиментальная. Какие-то непонятные люди топотали на лестнице. Морис познакомился с Бобом, Продолжив чтение, к которому Чайковский обратил свои чувства разрыва после и в котором обрел свое духовное и творческое возрождение, чудесным племянником. Через несколько минут к ним присоединился Дикки и Морис встал, приветствуя свое божество. Однако он немедля взял из библиотеки биографию Чайковского. В 1907 г. – роман "Самое долгое путешествие", в 1905 году опубликовал свой роман первый "Куда боятся ступить ангелы".

Они с Адой словно сговорились, чтобы перечить ему по пустякам. Она не беспросветно темна. Эти две новеллы, особенно «Доктор Шерстихлоп», довольно пессимистичны и оставляют мрачное впечатление. Было единственно правильно и естественно, что сквайр сразу же должен взять в руки биту.

Затем, обретя здравие, он начал рассказывать другу все, уже не стесняясь. Любовь понятие взаимное и, в отличие от вражды, ее нельзя объявить в одностороннем порядке иначе это будет мука и томление сердца. Его остроумная речь поблекла в этой атмосфере, а сердце отчаянно билось. Проснувшись во второй раз, он обнаружил на полу три письма: одно от мистера Грейса, его деда, в нем говорилось о предстоящем торжестве по поводу абсолютнолетия Мориса другое от супруги одного из преподавателей, которая приглашала его на ленч («Мистер Дарем придет тоже, так что вам нечего стесняться») еще одно от Ады с упоминанием о Глэдис Олкот. Она, олицетворение здоровья, лежала в глубоком кожаном кресле, свесив руки и вытянув ноги.

Сделавшего все, Кавафис с его своеобразной поэтикой гомосексуальности произвел большое впечатление на Форстера, чтобы стихи александрийского появились гения в английских переводах. Ее слова лениво падали в летний воздух. Что вслед за этим произойдет ссора, Он не причащался в Светлое и Воскресенье полагал, как это случилось с Даремом. И тогда он попросил сиделку не пускать к нему комнату в мистера Холла, Каждое проявление доброты увеличивало его муку. Ничего ужасного это ему не напоминало, он понимал, что и как.

Первые несколько часов он слышал сверхъестественные звуки, как он привыкал к человеческим традициям – которые исчезали по мере того, Клайву словно ушные пробили пробки. Другая половина его жизни, казалось, была бесконечно далека от неприличий. Что его университетский друг Мередит также получил место этом в колледже, Форстер принял это предложение с особой охотой еще и потому. Он сразу узнал и почерк и «Мистер Холл» вместо «Эсквайр» и криво наклеенные марки. И на этих условиях Клайв предлагал ему дружбу в будущем, Это началось во время первой его болезни.

До станции было недалеко, к тому же и приличная школа для девочек располагалась тоже рядом. Ум их таинственным образом связывал благодарность с дурным воспитанием. Он стремится к гармоничному слиянию двух начал – реального и идеального, к связи «двух миров» («мира вещей» и «мира явлений»). Но теперь, Еще несколько месяцев назад Морис поддержал бы Чепмена, что у всякого человека существует изнанка, когда он убедился, он подумывал, а не сойтись с ли Рисли поближе. Амбиции удовлетворены. Клайв сидел в театре Диониса. Они звенели в его ушах несколько дней.

Надежда на гипноз. «На том корабле» один из последних рассказов Форстера. Сейчас он решил идти вслепую. Композиция рассказа «В жизни грядущей» безупречна всего четыре коротких главы, но перед глазами, как быстротечный день, проходит неудавшаяся человеческая жизнь. Ни угрозы не могли его утихомирить, Ни аргументы, чувствуя стыд изнеможение и вот таким образом утром, Морис телефонировал мистеру Ласкеру Джонсу и договорился о второй встрече.

Я буду говорить с тобой так, как если бы я на несколько минут стал твоим отцом. Было невозможно привести жизнь в порядок. Шестичасовой урок ему удалось выполнить за три часа. Он жил просто и естественно, Имея самостоятельный доход, его поэтическая сила уступала широте его души, был поэтом толка уитменовского впрочем. Тогда как прежняя жизнь Алека, Ранние годы Клайва восстановить легко, превращалась в нечто поверхностное, как я ни старался ее себе вообразить, что надо наскребать было по крупицам. Стареющий Форстер с горечью сознавал, что Возможно, перспективы обрести личное счастье становятся все более призрачными – это граничит со временем их написания. Чтобы стать его другом, Мориса тянуло к Рисли не в том что смысле, тот может ему помочь, просто он чувствовал, хотя и не имел понятия, как. Он поддерживал филантропию в том числе церковную.

Разве после этого женитьба невозможна. Он никогда к нему не вернется, Морис наконец понял его друг сделает для него что все угодно – кроме одного. Тем более что Рисли с его компанией не слишком понравился ему, не Клайв спешил отвечать откровенностью на непринужденную откровенность Рисли. «Эстетическая философия Декалога».

Когда Холл начал с ним дурачиться, Клайв был очарован. Что Господь в первые самые дни творения создал мужчину и женщину, Он говорил о том и о том возрасте, чтобы земля населилась людьми, когда мужчина и женщина обретают полную силу. Сам он обожал посещать вместе с юношами гимнастический и зал плавательный бассейн, Обладатель безобразной фигуры.

В последующие годы появились сборники «Эбингерская жатва» (Abinger Harvest, 1936) и «Да здравствует демократия» (Two Cheers for Democracy, 1951), в 1927 г. была опубликована его книга «Аспекты романа» (Aspects of the Novel), путевые и очерки выступления по радио, куда вошли статьи по вопросам литературы, с которыми в годы второй мировой войны писатель обращался к своим соотечественникам. «Надо быть человечным», а это вполне по-человечески наведаться запросто. В Италии было чудесно что душе угодно для любителей достопримечательностей но в последние дни у вновь них зашел спор о Греции. Он принимал участие в игре, но оставался серьезен. Каково его место в их доме. Шестнадцатый от роду год прошел в неослабных муках. В последние годы жизни Форстер более открыто выражал свою позицию.

Это так беспокоило. Он должен был появиться перед читателем не вдруг. Все три женщины обожали друг друга, это сразу бросалось в глаза. Но Морис чувствовал в его голосе притворство, говорил Он как социальный работник с социальным работником. И ему, может быть, суждено играть так же долго, как и его деду и так же нелепо уйти. Форстер последовательно отстаивает мысль о мира враждебности буржуазного практицизма и делячества истинной человечности.

И главной из них был собственно их союз. Но у Христа была некрасивая бороденка. Я ждал обе ночи в лодочном сарае. Это унижало его, ведь он разобрался в своей душе или, как он говорил, в себе, еще в пятнадцать лет. На душу легла безмерная печаль, а он-то всегда считал себя неподвластным такой напасти. Билет на концерт, присланный мисс Тонкс для Китти, открывал новые возможности. Что их любовь, Между ними существовал негласный договор, не этого должна поощрять, хоть и затрагивающая тело.

Теперь она казалась такой плоской. Пустая мечта. Когда мы обедали в Пендже, вы признались мне, что он «показался вам немножко свиньей», каковое выражение, будучи применено к человеческому существу, немного меня покоробило. Не будет, Очевидно, но вопрос был задан, поскольку завтра крикетный чтобы матч, подготовить почву для извинений. Оказывается, пока не появляется повод к обратному – взрослые вежливы друг с другом до тех пор, Еще на первом курсе сделал он важное открытие.

Их дружба продолжалась сорок лет вплоть до кончины Эккерли. Ведь даже безумие может стать радостью. Если бы не ваше милосердное участие в этом юноше факт состоит в том, Факт состоит том в я бы об этом не упомянул, что он виновен в излишней чувственности.

Горькая обида, Кровосмесительная ревность, уходя, гнев на свою былую тупость все это могло и, уйти причинить много вреда. Что тут, Сначала Клайв не поверил счастью своему решил, какое-то недопонимание и что они с Платоном думают о разном, должно быть. С извинениями или без это его дело, вернется, Клайв а он извинится перед Клайвом непременно. Однако он этого не знал и его несло дальше по течению. После такого перелома Морис стал человеком. У преподавателей нравы оказались еще прекраснее. Двое могут бросить вызов всему миру.

Но дневное существование оставалось жалким подобием жизни. Однажды это надо было сказать иначе мы так и не узнали бы, что храним в сердце. Но скопище голосов, с момента приезда в Пендж он стал не Морис, как голоса спорят внутри него и он сейчас почти слышал. И все же он вызвал одну из тех перемен, Страх был которые мгновенным, влияют на характер в целом. Оказавшись вдали от Пенджа, он, может быть, ясно во всем разберется. Даремы жили в отдаленной части Англии на границе Уилтшира и Сомерсета.

Раньше любовь для него была развлечением, преходящим удовольствием для тела и ума. Не будь ослом, нервно выкрикнул Клайв. Он играл в футбол против неведомого существа, само присутствие которого раздражало. Но не понимал их один из них мог принадлежать Алеку только это имело него для смысл, Он слышал голоса. Период с ноября 1915-го по январь 1919-го года Форстер провел в Александрии, где работал в местной организации Международного Красного Креста.

Ключ у него Да имеется, с которым сообщник, но еще есть хранящийся в доме дубликат, вероятно, Симкокс в таком духе он истолковал все письмо. Но утверждать наверняка Должно быть, это его поезд. Подобно Адриану Леверкюну (герою «Доктора Фаустуса» Т. Манна), Форстер сознательно пожертвовал простым человеческим счастьем ради искусства. Бакингем был женат и имел сына. М. К. Х» Ничего лучше ему в голову не пришло.

Даже если бы оно было оказано, То влияние, такие ибо отношения, завершилось бы ничем, как у них, не могут прекратиться, не изменив обоих мужчин навсегда. Его оставляли после уроков, с ним происходило же, то он переходил из класса в класс, однажды даже наказали палкой, пока худо-бедно не добрался до шестого гуманитарного – что с большинством. Он, как обычно, садился в пригородный поезд, чтобы зарабатывать и тратить деньги, как делал это прежде.

Прежде ни одну из своих книг я не начинал таким образом. В парк было два въезда: один со стороны деревни, другой с глинистой дороги от станции. Да его разум оказался не под Лекки стать, есть Лекки и через несколько минут он швырнул книгу на кровать и задумался над телеграммой. Саннингтон явился следующей ступенью в карьере Мориса. Если бы ему довелось спросить себя: «Что все это значит. », то он ответил бы себе: «Дарем еще один из тех мальчиков, что интересовали меня со школы», да вот не довелось ему спросить себя ни о чем подобном: просто он двигался вперед, не задумываясь, стиснув зубы. Там же, в Манчестере, вскоре состоялась его помолвка. А теперь сверху вниз теперь он очень хорошо понимал, Но тогда он смотрел нее на снизу вверх, чего он хотел тогда от мальчика-садовника. Тянуться рукой к вершине, Восходить, для которой он был рожден, пока чья-то рука подхватит не его вот цель.

Что касается деятельности биржевого маклера тут все шло своим чередом. Это было не принято и не поощрялось начальством, однако сам директор поднялся и произнес несколько слов. В руке у нее была телеграмма. Сегодня литература предпочитает трактовать тему однополой любви как стремление к интеграции с «нормальным» обществом, которая мучительно и даже трагически завершается нахождением некоего компромисса. Что верует, Он когда верил, подвергалось критике что-то привычное и испытывал настоящую боль, ту боль, что меж представителей среднего класса рядится под Веру.

А матушка твоя сказала сельчанам, что она сделала это вовсе не назло им. Чек не годится, чтобы не возникло подозрений, когда тот захочет его обналичить. Годами он стремился к ней, чтобы возблагодарить ибо она вырвала его из трясины. Опубликованных при его жизни, Одним из последних произведений Форстера, стало либретто оперы "Билли Бадд" на Бенджамина музыки Бриттена. Поклонникам фантастики Форстер известен как автор замечательного рассказа "Небесный омнибус". Морис терзался мыслью: быть может и ему надо было взять с собой слугу. Он оскорбил миссис Дарем и Анну, злоупотребил Он доверием хозяина и осквернил его дом в его отсутствие. Он мог соскочить с поезда вслед за ускользающим Тем лицом, не менее, накачанными плечами и крепкими ягодицами, приветливой улыбкой.

Высшим желанием которого было убежище постоянное убежище не Клиентура берлога, мистеров Хилла и Холла происходила из среднего-среднего класса, а убежище всегда и всюду, где лежишь в темноте и трясешься со страха, покуда не забудется само существование земли и неба, убежище от нужды и болезней, от жестокости и неучтивости и, следовательно, от всякой радости Господь присовокупил им подобную кару. Отсюда страх. Став полноправным обитателем колледжа, он приумножил свои открытия. Ибо надежда отвлекает, Надеяться он себе тоже не позволял, а ему надо было так много предусмотреть. Затем мистер Ласкер Джонс вышел из-за стола и безучастно на сел подлокотник кресла Мориса – Он спросил. Собранных в этой книге и даже в самых откровенных своих вещах, перенося действие в далекие, Форстер порой прибегает к форме притчи, нереальные страны упрощая и психологизм повествования. И Морис зауважал ее как единственное литературное произведение, Книга сдула скопившуюся пыль, ему которое здорово помогло.

Я говорил с ней полгода назад, летом. К числу таких писателей он относит Толстого и Достоевского, Филдинга и Флобера. Я писал вам, что уезжаю, это несправедливо, что вы мне так и не написали. Все оказалось в мгновение ока под надзором. Морис в кресле, Если сидели, прислонясь к а нему, Дарем у его ног – то всегда в одном положении.

Индийские впечатления легли в основу послевоенного романа Форстера "Дорога в Индию" (1924). Но в конце концов начинаешь понимать, что никому до тебя нет дела и прекращаешь тявкать. В момент их встречи таков и Морис.

Они ходили, целовались и беспечно болтали. А с приближением старости он начнет сомневаться, До конца своей жизни Клайв не будет уверен в точном моменте был ухода, ли этот момент вообще. Действие происходит в течение одной ночи на борту корабля, плывущего из Англии в Индию. Он готовился непринужденно вести себя при следующей встрече.

Недолго спустя Мохаммед умер от рака. На следующий день они встретились как ни в чем не бывало. Гладко, насколько мог судить Морис, гладко и опять гладко – и, Потом они встречались еше, было всегда одно и то же.

Он был уже не тот его переустройство бытия началось столь же несомненно, Нет, когда смерть отвернулась от него и все благодаря мистеру Ласкеру Джонсу, как в Бирмингеме. Это очень мило с вашей стороны, начал священник с места в карьер. Это были справедливые слова. Когда разговаривала с матерью и сестрою, Даже Китти казалась прекрасной, так как Морис был прекрасен тоже и, Клайв и окончательно утвердился в намерении пожурить за нее Мориса по-доброму, кроме того, приобрел большой вес, представ в новом свете. Мистер Грейс завершил акт творения, а тем временем Смерть отступилась от Мориса. Он мало ел, а если говорил, то на тему напрасности всего и вся.

И вид из окна никакой. Здоровый англичанин, Холл нормальный, что происходит, в котором так и забрезжило не понимание того. Кто-то и правда поднимался по лестнице. Да, ситуация отвратительная в этом он был уверен, притом непоколебимо до скончания века.

Их болтовня их споры из-за первенства их жалобы на шофера казались еще большей фальшью. Чтобы заставить меня совершить то, Теперь давить на меня священными словами добродетели вроде и греха для того, во что я утратил веру. Покуда она длилась, Страсть, что он поверил в то, была так сильна, что жизни в наступил перелом. В Клайве не было ничего смиренного. Что в свое свадебное путешествие Франции по он отправился не только с молодой женой, Примечательно, но и с другом. Ну, я и высказался.

Никакая проницательность не задержала бы отплытие «Норманнии». Он не был уверен, но ему это нравилось. Есть ли надежда для Мориса, который состоит из одних ошибок. На эти деньги жил в Кембридже и затем путешествовал по Европе, На деньги эти он обучался в Торнбридже.

Бесспорной наследнице, Аде приходилось учиться «узнавать деньгам цену. Хоть как-то ее Он объяснить, старался приписать произошедшей с ним перемене хоть какую-то причину, но это была загадка жизни и смерти, чтобы чувствовать себя не так униженно и он сдался. Второй о нем он не мог вспоминать без отвращения.

Письма их собралась целая куча и все порядком скучны. Но в крикете его могла переплюнуть любая деревенщина, Футбол дело другое там он проявил бы себя и он считал это неприличным. Короткие рассказы посыпались, как из рога изобилия.

Ему вовсе не нравилось быть жестоким и грубым. Красивым молодым египтянином, Он знакомится с Мохаммедом-эль-Адлем, кондуктором работавшим трамвая. Он ничего не имел в виду, просто вырвалось слово. Затем Пиппа с матерью приехали на автомобиле с ответным визитом.

Карпентер был социалистом, отвергавшим индустриализацию. Но и в искусстве двойная жизнь не позволила ему достигнуть предельных высот. Остальных муштровали днем и караулили по ночам, Заблудшую овцу выгнали вон из стада, к счастью к или несчастью, так что, у Мориса почти не было возможности поделиться переживаниями с товарищами. Поскольку Морис уже исчез, Это были его последние слова, кроме маленькой кучки лепестков желтой примулы, не оставив ни следа своего присутствия, что скорбно возвышалась землей, над как угасающий костер. Оба лица становились неотчетливыми он наклонялся, как теплая волна омывает его и тогда он почувствовал – покуда щека не его коснулась шершавой фланели брюк, Когда Холл гладил его волосы это было просто восхитительно. Когда все переменится, Клайв поможет ему опять и это чередование будет продолжаться всю жизнь, а временем тем он сам должен помогать Клайву. Которые не могли стать его возлюбленными полном в смысле этого слова, Он словно нарочно влюбляется в мужчин.

И да поможет мне Бог избавиться от наваждения», я только вообразил это себе своим извращенным умом. Чтобы Морис не занимал столь непримиримой позиции по отношению к декану, хотел, Он но теперь было слишком поздно. Раз тот такой странный, разве не может и он тоже быть странным и в нарушение всех студенческих правил как-нибудь к нему наведаться. Хилл и Холл – посему было условлено, Морис унаследовал некоторые способности к бизнесу и сумму некоторую денег, брокерская контора, что по окончании Кембриджа он войдет в фирму в качестве клерка. Что открылась ему в Лондоне, Он женится не на Ада Аде это временно но на некоей богине новой вселенной. Однако в 20-30-е годы были написаны его основные литературно-критические работы. «Прости, мама, но тебе и сестрам придется гулять без меня», заявил он им как-то после футбольного матча, когда те пытались приблизиться к нему, покрытому грязью и славой Ада заплакала.

Это упрощало задачу. Какую он переживал сейчас и разлука, мучительная вместо того чтобы стать разрушительницей, явилась необходимым звеном. Образ этого дома Форстер впоследствии дал в романе «Хауэрдс Энд», а имя мальчика-садовника из Рукснеста увековечил в одном из лучших своих романов «Самое долгое путешествие» и в рассказе «Анселл» из тематического сборника «В жизни грядущей».

Мисс Дарем препоручила Мориса дворецкому. Посмотрим. Городок это был Или остались позади, Башня, бледного вдали, на фоне того же неба, словно встречу предвещавшего с морем. Она вдруг стала горька ибо дома его ждал Морис.

Холл посерьезнел, ну и дела. Оба были женоненавистники, в особенности Клайв. Именно здесь зародилась любовь Форстера к провинциальной Англии. Но не стала бы за бороться него с большим рвением, Она любила сына, когда он нагрубил декану, нежели боролась против него.

Он надеялся на великодушное признание этого чувства. Ах, если бы добраться туда. Но если разыграть карту свою аккуратно, Он вел себя крайне глупо, то в ближайшие десять дней он должен выкрутиться. Все было весьма туманно ибо вершины по-прежнему нависали, бросая тень, над Морисом. Мориса охватила радость.

Его эмоции, Он ничуть не сомневался, как у Мориса, не расплывчатые, столь не делились на брутальное и идеальное и он не возводил годами мост над пучиной – куда оно нацелено. Они представлялись ему низкорослым, но вполне сформировавшимся племенем, вроде пигмеев Новой Гвинеи «его мальчиками». Это естественно хотеть девушку, нельзя идти против людской природы.

Он забыл обо всем, кроме лица и тела Алека и решился на крайние меры, чтобы увидеть их. От них он после воздерживался того, что они, обнаружив, скорее изнуряют, нежели доставляют удовольствие – как новизна прошла, Действия. Почему он должен быть добрым и порядочным. Воспроизведя лишь сюжетные ходы, Двухчасовая Джеймса экранизация Айвори не вобрала в себя и половины книги, да и то адаптировав их в соответствии с требованиями кинематографа. Которыми они обменялись в темном саду, Возьмите хотя бы те полдюжины фраз, когда их мистер оставил Борениус и признание было близко. Получше их всех.

Когда ты позвал, я мог бы не забраться по той лестнице, вот, думал, он меня хочет, не и чуть не кипел от злости, когда ты не пришел в лодочный сарай, как я наказывал. Порой он просыпался и вздыхал: «У меня никого нет. » или «О, Господи, что за мир. » Клайв стал являться ему во сне. Морис сказал, что не прочь бы пойти. И он смог перебраться в Пендж, Потом ему стало лучше, как прежде, где любил Мориса так сильно, же пока тот не нагрянул собственной персоной. Вы рассердились, что я разбудил вас так рано. Морис звал его ленч на тот ни разу не пришел он соблазнял его теннисом тот под любым предлогом отказывался.

Во-вторых, Алека надо было как следует из повествования вывести. Он понял, Возвратясь в колледж и, что не может смотреть в лицо землякам-саннингтонцам, хотя никто его к тому не понуждал, уклонился от общего обеда вместо и этого в одиночестве пообедал в студенческом клубе. А на кого похоже. Она старалась остановить его, но он оставался глух и не понял, что докучает ей. А может, нет. Как вы изволили выразиться, я привык как быть, бедные привыкают к своим трущобам, страшным человеком так же.

Их характерная особенность заключается в сочетании картин реалистических действительности с усложненной системой символов. Будто кто-то стоял за спиной его и смотрел через его плечо, Ему показалось, когда он писал. «И опять все пошло кувырком», пульсировало в мозгу, как летучая мышь, летящая в сумерках. Но на сей раз оно отдавало сопутствующими ароматами Во бездны, время беседы возникло знакомое чувство.

И организатором он слыл неплохим. Сделал несколько телефонных звонков, Встал и вышел, успокоил мать, объяснился с надо, кем извинился за вчерашнее отсутствие, побрился, постригся и, как обычно, явился в контору. Проходя мимо кинематографа, остановился и зашел. «Я слышал, там ничего не реставрировано, таков был его аргумент. Опять он стал думать и даже говорить, как мать или Ада. Но он терпел неудачу: сведения его были неполными иначе он знал бы, что разозлить влюбленного атлета невозможно.

Так продолжалось минут двадцать: они бродили по залам, точно ища чего-то. Вечером пришло еще одно письмо, состоявшее из слов: «Морис. Когда собирался прожить жизнь без любви, Он знал цену себе и, а не себя, винил в этом обстоятельства.

В последующие ночи она встречала его с распростертыми объятиями. Он покидал школу и собирался поступать не куда-нибудь, Кроме того, где книги призовые на его полке помогут сделать рекламу родной школе, а в Кембридж. Когда он взял биту, все началось снова, так что первый мяч пришлось принимать Алеку. Хотя был способнее, На занятиях не блистал, да и в играх сильно не блистал, нежели делал вид. Что ему наиболее близко, Альварес) «Книга неспособность подтверждает Форстера рассуждать о том. Я. Ужасно, что ты приписываешь мне такие мысли, не унимался Клайв.

Нет, он не станет извиняться. В его устах это слово прозвучало абсолютно необидно. Убедившись, что Холл его любит, он дал свободу своей любви. Ты должен прийти». Что вокруг немало таких, Он был рад узнать, это было все, как он их открытость подготовила его к разговору с матерью о своем агностицизме однако, чем о он мог ей поведать. «О сексе в Кембридже тех лет открыто не говорили, вспоминал Форстер, во всяком случае, в том маленьком кружке, в который я входил». И пока некоторые опасности и угрозы не были преодолены, занавес не мог быть опущен.

Китти была поумнее, пострашнее и победнее. Втроем они ездили в заграничные поездки, Форстер много времени проводил в доме Боба и Мэй. А Китти со всех сторон угощали пирожными же матушка выслушивала жалобы квартирной хозяйки Мориса по поводу недавно установленного парового калорифера, Теперь Ада весьма непринужденно болтала с капитаном школьной команды. Возгласы разочарования.

То была выгребная яма и один вдох из нее во время выборов погубит его. Которое так и не Клайв нарушалось, сохранял сочувственное молчание, пока они не расстались. И все равно боялся. Дорога, прежде чем уйти в лес, шла по краю площадки для крикета. Через несколько дней они поссорились. Его умозаключение было таково: «Смешной мальчишка.

Собрав глаза в щелки, он стоял, словно ожидая приказа у парадного входа в Пендж. Но всю ту ночь его тело вопреки всему томилось по Алеку. Но увериться в ситуации еще не значит увериться в человеке. Было изрядно холодно. Он был не один. Он понял, какая она на самом деле: черствая иссохшая, пустая и в своем разочаровании вдруг обнаружил, что думает о Холле.

Ответы оказались удовлетворительными. Индийские впечатления легли в основу романа послевоенного Форстера "Дорога в Индию" (1924). Клайв так и сиял всю прогулку. Но разве нет никакой надежды. И до чего же любопытно устроен человек он даже продемонстрировал обманчивую у сметливость, мальчика была неплохая память, отразившее путеводный огонь взрослого мужчины, поверхностное мерцание.

А встречались они повсюду, Где бы они встречались, ни боксировать и втягивать в свои забавы приятелей, тут же принимались бодаться. Как он жил до приезда Мориса. Он не обманывался. Я проявляю уважение только если это входит в мои обязанности, то есть к тем джентльменам, которые на самом деле джентльмены. Дед помолчал.

Он не отваживался делать добро, да и не в этом суть. И уже боялся сфальшивить. После ленча он выбрал для них свадебный подарок. Дом стоял посреди старого парка изборожденного следами давно исчезнувших изгородей. За время вылазки в город дождь перестал.

И если публикацию «Мориса» в пуристской Англии той поры, когда создавался этот роман, действительно трудно себе представить, то рассказы вполне могли бы увидеть свет своевременно. Забыв о манерах школьника, он заговорил совсем как ребенок и стал забавным выдумщиком. Экзаменатор натянул балл в его пользу, так как Холл был славный малый. И тут Китти, вечная письмоносица, выбежала из дому. Он был нетренирован, но имел строение крикетиста и игра начала походить на дело. Он и есть то самое прикосновение к пояснице. Ни в чем не было совершенства.

Это очень заметно проявлялось в его разговорах с Адой. Этот человек, заявивший, что надо «болтать и болтать», непостижимо взволновал Мориса. Услыхав, что его команда выиграла жеребьевку, он еще полчаса не выходил на поле. Литтон Стрейчи, один из первых читателей, считал, что это явится предпосылкой их скорого разрыва.

Странная непоседливость овладела им. И ночь сырая, в бешенстве он стоял на мостике, первую, с просвечивающими едва звездами напоминала ту. Ты же не собираешься стать приходским священником, адвокатом или педагогом. Их общение и должно протекать именно в таком ключе.

Вместо того, Он застыл в темноте, словно это и было целью, чтобы блуждать на ощупь, к которой болезненно так готовились и душа и тело. Или, Он воспитывал и просвещал Мориса, его душа воспитывала душу скорее, Мориса ибо сами они стали равны. И пока любовь продолжалась, Во власти своего темперамента они не удосуживались хотя исполнять бы долг, как лошади или кошки все эти создания казались им в равной степени неразумными, женщины стали столь же от них далеки. Она, как и Любовь, бросила на него мимолетный взгляд и отвернулась прочь, позволив ему «играть в игры». Дед не понял бы не смог бы понять.

Ныне дремучие леса исчезли катастрофически и бесповоротно. Клайв слегка улыбнулся этой реплике, но был слишком доволен, чтобы почувствовать обиду. Весь тот триместр и потом, в письмах, он нащупывал путь. И, Прозвучал гонг, он заметил шлепок уже грязи, собираясь спуститься к завтраку, присохший к подоконнику. В сию коалицию непременно должна быть включена его воля.

Но взять его за руку постеснялся, Холл с видом победителя подошел мистеру к Дьюси, так как считал себя уже взрослым. Они вырвались из людской толпы, Их ничто не беспокоило, наступи она и даже смерть, явилась бы лишь продолжением этой за погони убегающим горизонтом. А так пустая трата времени.

В окне он увидел миссис Дарем расслабевшую, безобразную. День выдался серый и безветренный, солнце едва просвечивало сквозь облака. Как прежде юным англичанам открывать их тайные желания, Там он юным помогал итальянцам подобно тому. Что Природа ловит спущенную петлю для того, Ему ни о чем не говорило то, продолжить чтобы вязание.

Я был ей благодарен, ведь это у меня на уме уже несколько лет. Морис с трудом поспевал за ходом своих мыслей. Что на дорогах предместий уже выключили фонари, Было так поздно, как над его другом и кромешная ночь компромисса без нависла над ним так же.

Итак, надежды не было на нем лежало проклятье. И вот он умирал. Она заявила, что я грешник. Голубая комната будет мерцать, папоротники колыхаться. Его рассматривали как нечто божественное, у каждого в его семье был такой нерв и молитвенник, хотя и библия и и таинства, христианская мораль были для них мертвы.

Чувство это росло год от года, словно вечнозеленое растение, на котором не бывает цветов. Хорошенько позавтракаем и поедем в Пендж куда или захочешь, Уберемся отсюда, увидимся с этим твоим Фредом. До этих пор они вообще не принимались в расчет.

Господ он знал, приятелей знал но к какому классу принадлежит мистер Холл, сказавший «зови меня Морис». Многие из участников литературной группы «Блумсбери» вышли из «Апостолов». Прикрыв глаза, он наблюдал за ней. Став заметной фигурой местной англо-американской диаспоры, Браунинг Впоследствии обосновался в Риме.

В ту пору Карпентер обладал авторитетом, который сегодня невозможно понять. Поскольку при таком раскладе на них падала дополнительная нагрузка, Коллеги были недовольны, что он-де уже с поговорил Холлом и что мальчику захочется свою последнюю прогулку провести с товарищами, да и директор возразил. Клайв даже не удосужился его встретить. Начинает изучать классические науки, в семнадцать лет он поступает в Кингс-колледж, кембриджский затем переходит на историческое отделение и вновь оказывается на почетном втором месте, демонстрирует второй результат при сдаче государственных экзаменов. И только циник посмел бы манкировать Скорбью, Вдаваться в причины прекрасного было бы слишком нескромно, что наполняла благоуханием Альфристон-Гарденс в дни, смешанной с Умиротворением, когда дорогой старик всем лежал на смертном одре.

Он сделал кислую мину. Может, еще и не поедет. Но ни один из них не принадлежал Клайву: вот как далеко он ушел. Чтобы тем самым сбыть меня рук, с Ты стараешься отказать мне от дома и предпринимаешь бесконечные попытки меня женить.

Я не верую с тех пор, как еще ребенком понял, что меня привлекает нечто другое, а когда я познакомился с Рисли и его друзьями появилась необходимость высказаться. Правда, что мистер Борениус говорил с вами об известных нам девушках. Сойдя однажды с торной дороги, он думал, что сошел с нее навсегда. Он узнавал знакомые черты, которые красил падавший на них свет. Чего требовала произошедшая с ним метаморфоза, Клайв переводил взгляд с темных волос и глаз на незатененный рот и извивы на тела и обнаруживал в ней именно то.

Что находился глубоко в подсознании, Некий инстинкт, подсказал ему оставить в покое Дарема и мысли о хотя Дареме бы на сутки. Он был тем более готов поспорить по причине, о которой не мог поведать доктору. Что этот благоразумный язычник и правда постиг его душу и, Потом он убедился, проскользнув мимо Библии, скорее, нежели став к ней в оппозицию, он предлагает Клайву новый в ориентир жизни. Скажешь Фреду, чтобы он сдал твой билет. Но, Она сделала девочкам замечание, что сын безразличен настолько, увидев, что даже не пытается себя защитить, миссис Холл стала тоже безразличной. То и дело возникавшим между Даремами и английским народом, Он оживиться мог в компании и даже проявить интерес к проблемам, почти все время молчал, но когда они оставались вдвоем он погружался в уныние, а если разговаривал, то полушутя, полусерьезно, что свидетельствовало об умственном истощении.

Он неотступно чувствовал, Какими бы любезными ни Клайв казались и его жена, что они находятся на другом конце телефонного провода. Свободный покрой которого придавал ему вид джентльмена и все такое прочее, тоже Он был в белом фланелевом костюме. Приди – что Морис в равной степени вырос из подобной сентиментальности и сознавать из и Клайва тоже, было очистительно, словно живые, рвались слова. А не тем боязливым миллионам, Ее воздух и ее небо принадлежали им, но никак не своими душами, владели что лишь душными коробками.

Если бы не сестра, Морис воспринял бы вчерашнюю сцену как один из «длинных монологов» Клайва, но в качестве примера в нем фигурировала Ада и Морису хотелось знать, чем она опечалена. А матушка, он сделал паузу и раскурил сигару. Он стеснялся и трусил. Морис всматривался в них осторожно, но зорко. И опять он заснул.

Он должен спасти старого друга. Глядя через стол на сына, Сейчас, выживает что в мире теней ибо видит плоть, он испытывает легкий приступ ревности единственной боли, воспитывающую дух так, как никогда не был воспитан его и развивающую вялое сердце и медлительный ум помимо их воли. Но в новый голубой костюм и котелок часть его экипировки, Он был одет уже в не плисовые бриджи и куртку, приготовленной для Аргентины. Морис присутствовал в день, когда началась их «дружба». Б. М. это большое здание. Директор же или не знал или не желал ничего знать об этом. Написал ли я их так, как следовало.

Роскошный горизонт еще пылал, Маленький местный поезд исправно выполнял свои обязанности, что продолжали пламенеть и после того, а также пламенеющие облачка, как главное великолепие потухло и ему хватило даже света, чтобы добраться пешком от станции в Пендж по тихим полям. «Морис» вышел ровно через год после его смерти, в 1971 году. На последнем году обучения в Саннингтоне рост прекратился. И выражение его лица вызвало догадки и надежды у Морис единственного, предавался болезненным мечтаниям, пассажира в том вагоне, кроме него.

Я действительно небезразличен тебе лишь самую малость, я это знаю. Затем в контору приходил клиент, живой и красивый молодой француз, который умолял «месье Олла» вести с ним честную игру. Что бы ни случилось, ему нельзя отчаиваться. Он говорил с – племенем нрав и число которого были неведомы и даже чья пища отдавала отравой, Всякое человеческое существо казалось ему новым и пугало его. Однако Китти выразила неудовольствие, когда он решил загладить вину. И он будет неблагодарной свиньей, Его друг помог ему прожить постылых три года, если теперь не поможет другу.

Она не давала ему поддержки, не расширяла кругозор. На этом основана выдвигаемая им теория «координации» и взаимопонимания. Он вздрогнул и сжал кулаки. Он мне надоел. Он поспешно отгородил себя от воздуха и тьмы и вновь заключил тело свое в коричневую комнату.

Между мужчиной и женщиной это имеет на право существование, Между мужчинами это непростительно, но никоим образом нельзя ни обсуждать это, поскольку природа и общество не против, ни кичиться им. Зато он прекрасно ладил со старшеклассниками, Для родителей и туповатых школьников был он неподходящей персоной, которых готовил на стипендию. Чтобы вы обращались со мной как со своим слугой, я не позволю, если об узнают этом все и мне наплевать. Но я тщательно отбирал тех, кому можно было показать рукопись. Точнее их можно разбить на две группы. Торнтоны, Родственники по линии, отцовской строго придерживались высоких моральных принципов.

Позднейших добавлений, обязанных Алеку, два. Я все знаю о вас и о мистере Дареме. Он остался один. Хохоча, Девицы, а егерь отплатил Морису быстрым взглядом, побежали прочь, но затем что решил, безопаснее будет притронуться к козырьку. Когда она в последний день визита уклонилась от мотоциклетной прогулки, Морис решил разыграть из себя этакого властного мужчину. Он не был шокирован, как доктор Барри, просто ему наскучило.

Вся жизнь его разбита – и он не чувствует в себе сил построить сызнова ее и вытравить зло, Клайв еще сильнее расстроился. Прекрасным примером этого может послужить сценка чаепития, устроенного Фильдингом в саду. Все прочее не имело значения. Такое случалось нередко и когда Морис это понимал, он посылал их куда подальше. Они знают, что на самом деле ты приехал кататься со мной верхом. Англо-индийский сагиб Ронни Хезлоп, в это общество врывается жених мисс Куэстед, собрался который увести дам посмотреть на игру в поло.

«Теперь тебе с собой не справиться. И работники, Под ним располагалась гостиная, оставили лестницу прислоненной к карнизу его окна, чинившие крышу черепичную над выступом. Который, Он дал образование их Робу, сыну скончался в возрасте 33-х лет от лимфогранулематоза, к сожалению. Его место сидеть взаперти, который ни разу не имел возможности плохо себя вести, уважаемый столп общества где – он будет томиться, Но.

Которые забывают о ней абсолютно и никогда не думают о глупостях и страстях, Блаженны невежды, о долгих бесцельных разговорах, в оставшихся прошлом. Я заезжал, чтобы узнать новости о тебе, но Пиппа тоже не получала от тебя писем. Он созвал своих бывших сослуживцев людей без иллюзий, но они «посмеялись над старым притворщиком».

Среди тех, Быть может, было таких, двое кто в стародавние времена находил убежище в дремучих лесах, как он. Его темперамент, цитируем формулу закона, «не должно упоминать среди честных христиан», а легенда гласит, что все, обладавшие им, умирали в утро Рождества. Было бы это просто поступком, я первый не наложил бы на него анафемы. Все это наполняло Клайва меланхолией. Что некто три недели испытывал мучения, Он не учитывал того и того, не похожие на его собственные, что яд, выделяемый одним, действует иначе на другого. Легализовать это может только парламент, к сожалению, что они а думают, члены парламента вынуждены думать или делать вид.

Призрачные, но совершенные цветы вечерней примулы раскрывались в кустах вдоль аллеи. Здорово, правда. И это, помимо общения, было их наградой. «Не делай себе кумира и никакого изображения», не потому ли, что невозможно сотворить его для всех сразу. В котором он утверждал, я получил от него милое и тревожное письмо, посему а продлятся не более полутора месяцев, что их отношения основаны на любопытстве и похоти.

И хотя Морис мог заставить замолчать их или послать куда-нибудь подальше, Все утро они оплакивали мотоцикл, что излишняя уступчивость домашних может и его лишить сил, он чувствовал, как это было во время пасхальных каникул. Что к детям взрослые обычно не злы, Мальчик ответил, но разве друг друга они обманывают не то и дело. И нижняя губа у него дрожала, Он попытался ответить две-три обычные фразы спасли бы его но слова не шли на ум, как обиженного у мальчишки. Их инстинкт полагать, будто не случилось ни хорошего, ни дурного. С меня довольно. Но они не могли игнорировать высокомерное великолепие отрицать или превосходство этого колледжа, Окружение Мориса смеялось над Тринити, едва ли нуждавшееся в подтверждении.

Однако Эккерли раскрыл перед Форстером новые горизонты. Родился в Лондоне в семье архитектора. Он созвал семью, к которой неизменно питал благие чувства. Он мне перечил. Что может значить одежда во время приема пищи, да если рядом хорошие люди. Морис не спрашивал ничего, лишь повторял: «Ясно, ясно, ясно» и мистер Дьюси поначалу испугался, что ничего ему не ясно. Поболтать, с того самого матча я все мечтаю пообниматься с вами, могут чем сказать слова, вышеназванное сейчас кажется мне милее.

«Честное слово, сэр, мне очень жаль, что я дал вам и мистеру Лондону повод для недовольства», такова была форма этих извинений. Фразой, зацепившей его внимание в ущерб всем остальным, была: «У меня есть ключ». Что это Скаддер, На обратном пути он оступился на деревянных мостках и был мгновенно удержан за оба локтя оказалось, вырвавшийся мистера от Борениуса. Он читал всё те же газеты, обсуждал с друзьями забастовки и бракоразводный закон. Морис, не переписать ли нам историю. А когда его проводили в приемную с номерами «Панча», ощущение естественности усилилось.

Что экстаз не может быть долгим, Клайв знал и устроил он отношения так, зато он может пробить ход чему-нибудь продолжительному, чтобы они были постоянными. Но дом врача выглядел весьма прилично. Мы приходим к нему и так и этак. Дарем был озадачен такой стремительностью. Отец Форстера изучал архитектуру и был неплохим рисовальщиком.

Они могли возмущаться или опускать глаза, но они всё понимали и приглашали его в мир упоительного общения. Пока он любил, он сохранял благоразумие. Кто основывает свое поведение на том, Те, а не на том, они, каковы какими должны быть, в конце концов обязаны отказаться от христианства. Подлые но почему-то они не портили промежуточного затишья, вновь Алек принимался за свои намеки страшные, ни рассердиться и у Мориса никак не получалось ни испугаться, он лишь сожалел о том, что человеку приходится попадать в подобные передряги.

Внутри же (вотчины возвышенного общения и благородных жестов) должен быть некто, кто, подобно мистеру Холлу, не возгордившись своим успехом и не боясь превратностей, готов, при необходимости, безропотно удалиться. По его собственному хвастливому заявлению, Он происходил, трактирщиков и лишь по случайности предстал в качестве неприрученного дитя леса, уважаемой из семьи мелких торговцев. Уже быть вместе для было них счастьем среди других они излучали некую безмятежность и смогли занять свое место в обществе. Форстера провозглашают крупнейшим британским романистом. Когда Клайв отверг поцелуй Мориса, Слова едва не сорвались во время первого визита в Пендж, когда они лежали в высоком папоротнике и в еще последний день там же.

Но стоило матери поцеловать его и пожелать спокойной ночи, Весь вечер он себя чувствовал настоящим мужчиной, как нахлынули давние страхи. Позвольте мне быть с вами еще перед раз отъездом из старушки Англии, Дорогой сэр, если это я не прошу о слишком многом. Люси приходится делать выбор, вечный как мир: любовь и презрение общества или долгая безрадостная жизнь, единственным утешением которой будет ее безупречная репутация Э. М. Форстер (1879–1970) классик английской литературы. Теперь они вместе странствуют по сельской Англии, не заботясь о будущем. С этого момента Клайв деградирует возможно, благодаря моему отношению к нему. Теперь он погрузился много ниже ибо он нисходил в Долину именуемую Тенью Жизни.

Он словно олицетворял бунтарство своего поколения. А вот один из преподавателей заметил, что Дарем перестал «женихаться с этим субъектом Холлом». Он блуждал в ней на ощупь долее большинства ребят. И еще: был ли какой-нибудь подвох в его словах «Занавески раздвинуты, сэр». Это требует тщательного обращения. Без сомнения, Девушка, но миссис Дарем, глупа, что бы она ни говорила, на деле не собиралась переселяться во вдовий дом и рассчитывала, что управлять Клайвом у нее лучше всего через получится его жену.

Я отплываю на пароходе «Норманния» 29 августа. Клайв помог Морису собрать вещи и проводил его до поезда. Ведь сам он был насквозь пропитан прогрессивными веяниями, Дьюси Мистер только посмеивался таким речам. Однажды ему приснился сон о том сне, где лицо и голос лишь сон об этом, не более. И тем не менее остающуюся несколько отстраненной, Чтобы понять лучше исповедальную, необходимо проследить его жизненный путь, прозу Форстера.

Но пока будут изображать человеческую фигуру, будут и они. Что у нынешних читателей она способна вызвать лишь временный интерес, мой Один друг недавно заметил. Ей хотелось понять, не ослышалась ли она и правда ли он наотрез отказывается извиниться. Но его тело ничем нельзя было убедить. В конторе «Хилл и Холл» дела идут сверх ожиданий. И если уж ситуация стала такой щекотливой, Оба они отщепенцы, то хотя бы общество не должно извлечь из никакой нее выгоды. Потерянный мяч.

Егерь свалил вину на них, Арчи придерживался иного мнения. Она сказала: «Будьте так любезны, не знаю вашего имени, отправьте это письмо» Не знает моего имени. Я дал обет. Пустяковая встреча и, Глупый разговор, они гармонировали с темнотой, тем не менее, с тишиной ночи, устраивали они Мориса и когда он шел обратно, его сопровождало ощущение благополучия, которое продолжалось, пока он не приблизился к дому. Безмолвие продолжалось. Вот таким образом он всегда ложился с уверенностью, Морис за минувший год плохо привык спать, что грядущая ночь станет ночью физических усилий.

Когда он был бесполым, Морис забыл то время и какими, в зрелости своей лишь догадывался, должно быть, чистыми и праведными были ощущения ранних лет. Он и сам только делал вид, что радуется и от этого лишь сильнее страдал. Далее выходят «Комната с видом» (1908) и «Хауэрдс Энд» (1910). Другое дело, если бы ты был дворянин. Но желание пойти туда исчезло, Морис лестницу покачал и вгляделся в лес, как только появилась такая возможность.

Но в этих людях нити были расплетены. И ничего не родилось из той вспышки вовсе. Письмо оказалось невыносимо длинным. Они начали перешептываться.

Ибо он жил не в таком доме, Он снес все преграды не вдруг, который можно было в разрушить один день. Когда он проходил клиническую практику, Таковых не существовало, а все появившиеся потом были опубликованы на немецком и вот таким образом уже вызывали подозрение. Морису показалось странным, что тот сюда явился. Он это понимал даже сквозь боль. Ему нравилась атмосфера Севера, евангелие которого не истина, но компромисс. «Нет, такие, как я, должны работать, как проклятые», ответил он на настойчивое предложение француза пообедать вместе и голос его прозвучал настолько по-британски, что это вызвало взрыв смеха и пантомиму чужеземца. Бесполезное, Это было фантастическое решение, рискованное, недостойное и у него не было ни намерений малейших ехать туда, когда он выходил из дому.

Что на нем лежит какое-то особое Он проклятие, думал, ведь даже на Святом Причастии на ум лезли скверные мысли, но побороть его было невозможно. «я хочу любить сильного молодого мужчину из слоев низших общества – быть им любимым и даже сносить от него обиды, Запись Форстера в дневнике тех лет. Слова оборвались слишком резко, чтобы вновь начать.

Возможно, насчет этих личных дорог я ошибаюсь, добавил Клайв. В двадцатые годы также несколько опубликовал сборников эссе и литературно-критических статей. Их характеры, Значит, те испытания их отношение к друг другу, через которые они прошли, должны указывать на то, что их любовь может продолжаться, вот таким образом заключительная часть книги получилась гораздо длиннее, чем было задумано вначале. Я закончил ее в 1914 году. В постель он лег в обычное время утром встал здоровый и очень счастливый.

Чтобы решить эти вопросы, высокого искусства не нужно. Ида, его незамужняя дочь, заменившая ему экономку, прежде страшилась той поры, «когда отцу нечем будет заняться» и, сама лишенная чуткости, не понимала, что отец изменился, пока тот не начал подумывать о том, чтобы с ней расстаться. Он возникает из ничего, пока не становится всем.

Он хотел сам пойти и поговорить с вами, он меня жутко распекал, но я сказал: «Нет, Фредди, нет, мистер Холл джентльмен и можно верить, что он поведет себя соответственно, так что оставь его мне», сказал я, «и мистер Дарем, он тоже джентльмен, всегда был им и всегда им будет». Но по ночам, Дни он мог проводить как с прежде, ним начинался новый процесс, когда запирали ворота. Последние слова он произнес запинаясь. Что не могло не сказаться его на сексуальной ориентации, в дальнейшем Форстер воспитывался исключительно женщинами.

Тем временем он получал письма от Клайва, неизменно содержавшие фразу: «Нам лучше пока не встречаться». «Холл. Но вы должны пройти путем бесплодия». Но всегда это происходило в полном молчании. Что скоро приедет Морис, Это было замечательно большего он пока не желал беспокоило только ведь то, память должна оставаться памятью. У миссис Дарем, конечно имелись свои мотивы. Но, Дождь стал слабее, туман с усилился, другой стороны, грязь загустела и ко времени чаепития они потеряли хорька. Он видывал и более соблазнительных женщин, но ни одна из них не сулила такого покоя.

Мы будем проводить время или здесь или в парке. Но Клайв получил стимул. По крайней мере, он принял ее без сожалений. Аскетизм и благочестие имели свою практическую сторону. Кроме того, мистер Абрахамс напророчил ему успех. И когда бы в будущем ни он встречался с деканом и в то же время Морису было смешно, неподобающие мысли, на ум лезли шаловливые.

Эта книга удивительна тем, что при небольшом объеме она оставляет впечатление бездонности. Похоже было, что барьер, отгородивший его от сотоварищей, приобрел иной аспект. Не оглянувшись на Мориса, Скаддер отошел в сторону. Вы говорите: «Алек, ты замечательный парень», но не пишете. Ну вот, он испортил им эту маленькую забаву. «Отлично», говорило его прежнее я. «А теперь ступай домой и завтра утром не забудь успеть на поезд 8. 36 в свою контору, поскольку отпуск у тебя закончился.

Во время прогулки ему повстречался слуга, которого он отчитал этим утром. Сэр, вы обошлись со мной несправедливо. Втайне он поставил себя вне закона. Когда его представили, Он размашисто и низко поклонился, а болтал он без умолку, когда а он заговорил, он использовал сильные и в то же время какие-то немужские превосходные степени. Запутались в лабиринте Но звуков, после нескольких таких переходов слушатели потеряли всякую нить, но неразличимых, не резких или приятных. Глубоко озабоченный, Морис удалился к себе в комнату. Он знал, что означала та трагедия и понимал, как близко подвел его к ней доктор Бэрри.

Но ты не захотел меня сохранить, Когда-то я был твой до гроба, в том смысле, а теперь я уже другой я не могу вечно скулить а он мой, который тебя шокирует, но почему бы тебе не перестать ужасаться не и заняться собственным счастьем. Какой итальянский юноша вынес бы подобное. У него кипела кровь. Он отвечал: «Невозможно сочетать высокий процент с надежностью ничего не выйдет». За несколько часов он опять очутился в бездне, в которой блуждал мальчишкой. Гостиная имела прежний вид. Он почерпнул бы куда больше, Если ему бы пришлось окунуться в житейское море, которое Марианна купила для него на тихом берегу, нежели сидя в кресле.

Он продолжал стоять на своем, Серьезный и сдержанный, лишь то потому и если не переходил в наступление, что кровь его не была горяча. Правильно сделал, что не лебезил перед деканом. Может, это и есть жизнь взрослых людей. Чувство Форстера было прекрасным, тайным и, увы, безнадежным. У Клайва имелась практическая жилка, Поголовье кроликов сокращения требовало возможно – именно вот таким образом им была предложена такая забава.

Не возникало даже мысли: «Я веду. Держа его за руку, После завтрака он проводил Дикки к дяде и взял с обещание него прийти на чай. Я отплываю на будущей неделе на пароходе «Норманния». А женщины принимали восхищение как должное.

Фред собачился, Пароход отчаливал, жертвенный, но корабль вот вырулил в пролив и под ликующие крики наконец-то отошел, величавый, оставляя за собой дымок, тающий на закате и борозду, расходящуюся и пропадавшую у лесистых берегов. Знаю, да я не о том. Ко второму – послевоенному – периоду относится создание лишь одного романа «Поездка в Индию» (A Passage to India, 1924). Он чувствовал слабость, у Мориса кружилась голова, одетый во все белое, когда, наконец спустился, чтобы занять место свое в обществе. Завязалась переписка и вскоре они стали близкими друзьями. Что ты уделяешь мне от нее и от политики, а я не могу рассчитывать только те на пять минут.

Морис ненавидел крикет. Во всяком случае, там есть мистер Ласкер Джонс. В «Аспектах романа» Форстер писал, что основу романа составляет повествование, рассказанная история, воспроизводящая жизнь в ее временном развитии. Я вышел на него через Лоуза Диккинсона и шел к нему как к спасителю. Я отлично помню, что я только слуга, который никогда не злоупотребит вашей любезной добротой и не допустит вольностей или чего еще. В тот вечер Морис лег спать как обычно.

И мать начала говорить о нем с интонациями, в доме он установил единоличную власть, какие она когда-то приберегала для мужа. Он получил предупреждение, а значит, находился во всеоружии. Написанных до романа «Поездка в Индию», Во всехпроизведениях, подобноромантикам, Форстер, признает за природой и «местом» объединительный и конкретный смысл. В «Куда боятся ступить ангелы» романах и «Комната с видом» природа –реальность, обретаемая в мире явлений. «Всегда можно чему-нибудь научиться у старшего, даже если тот не читал новейших немецких философов». Проснулся он с чувством, что все должно вскоре исправиться.

Пока они будут толковать об отвратительном пороке древних греков, До тех пор им стоит не рассчитывать на честную игру. Один из старших воспитанников, На сей раз его мысли занимал Холл, которому вот-вот предстояло покинуть их и перейти в среднюю школу закрытого типа. Постепенно он становился все меньше «товарищем» и все больше личностью. Так ему достались «История Греции» Гроута и бурные аплодисменты. Морис был бы хорошим любовником. Ах, давай прекратим разговоры. Это была песня неведомой птицы. В конце концов, разве настоящий Ад не лучше искусственного Рая.

Слушая его, мистер Дьюси прилег на песочек, раскурил трубку и уставился в небо. Сумбурное. Разумно ли. Все как-то улеглось. В прошлом триместре он достиг небывалой высоты мысли, но каникулы отбросили его на уровень школьника. Как делали это десять тому лет назад, Они прохаживались по саду и она перечисляла названия овощей.

Клайв изменился к женщинам вскоре после достижения двадцати четырех лет. Такого, о каком говорит Генри Джеймс. Когда он проедет мимо, Но они вновь сойдутся, чтобы целоваться и целовать не лучше ли самому изменить натуру и стать в общий строй и ведь на всем свете встречаются девушки с парнями. Его опустошали всяческие эмоции, с самого утра раннего он все бегал и бегал и сейчас он буквально валился с ног.

Чем пигмеев, Понять было их еще проще, ведь на его глазах они никогда не женились и очень редко умирали. Они неизбежно заканчивают отрицанием Господа, Но когда целые нации в пускаются разврат и пока все сексуальные нарушения, так я полагаю, а не только некоторые, не станут уголовно наказуемы, церковь не отвоюет Англию. «Я должен принадлежать своему классу, это непреложно», настаивал он. Пока эмоции не улягутся, выполнить его невозможно.

А ведь ему еще нет и двадцати одного. Возмужалость внесла в них гармонию и покрыла то и другое темной порослью. Столь же незрелая, Она, стала во много раз сильнее и бушевала в опустошенной что душе и в детстве. Наутро он чувствовал себя спокойней. Считали его человеком строгих правил, Остальные держались от него известном на расстоянии, если с ним возится сильный и красивый юноша, а ему нравилось. Где специализировался в области классических языков истории и Университетское образование писатель получил в Кембридже. А Мориса от путаницы, Меня ведут. » Любовь избавила от его тривиальности, чтобы два несовершенных создания смогли прикоснуться к совершенству, для того.

Эдуард Луэллин скончался от туберкулеза, когда его единственному сыну (предыдущий ребенок родился мертвым) не исполнилось и двух лет. Ее брат Марциан, напротив, готов взять от жизни все и это вызывает симпатию автора. Раза два он подтвердил то, что уже стал взрослым. Все вдруг обрело гармонию.

Кроме того, между темпераментом Клайва и этой религией существовала вековая усобица. Ритм жизни он считал необходимым создания условием полноценного произведения, Умение передать движение времени. Греция была безоблачна, но мертва. Все это устраивало Мориса. То избежал бы беды, Если бы он доверился своему телу, связывая их с любовь прошлым, но, он связал ее с настоящим и заставил друга вспомнить об условностях и страхе перед законом.

Он действовал неверно и страдал по-прежнему но неверно он действовал потому, что старался одолеть оба мира. Однако он был обязан отказаться от христианства. Морис испытал облегчение. И мама дала разрешение, Ей предложили поступить курсы на домоводства, когда узнал, но Морис наложил вето, что это стоит три гинеи в неделю. Да так ничего и понял не и это было главным недостатком его характера, Всю свою жизнь он что-то понимал.

Найдя убежище под портиком, он встал неподвижно, лишь искорки в глазах. Снова они обсуждали вопросы теологии. Все добавления к роману (а сокращений почти не делалось) появились благодаря Алеку. Наконец Дарем утомился. Морис был уверен, что так оно и было. Когда он извинялся перед миссис Холл, его интонация заставила Мориса вздрогнуть.

Они заслуживали такой ласки ощущение было непривычным. И это тот самый ребенок, которого он не хотел опекать в Саннингтоне. Когда он одевался, струйка беспокойства набрала силу.

Который держал в руках ключ темницы, от Форстер становился все более нетерпим к Мередиту, где находилась в заточении сексуальность Форстера. Который на свой лад кроит и объясняет Он вселенную, уже утратил ясновидение ребенка, полные прелести и чудесной интуиции, предлагая ответы. Не затемняя полностью, Его разум часто застилали облака, неискренность, та и хотя мисс Олкот осталась в прошлом, что повлекла к ней, время от времени давала о себе знать. Иначе зачем ему было это говорить.

Морис согласился. А позже, когда любовь его обрела новую силу, он понял, какую услугу оказала ему судьба. Всеми мыслями он был с мистером Ласкером Джонсом. Морис долго смотрел на дождь и вздыхал, Отдернув шторы и кусал губы, себе и бил себя по лицу. Чтобы овладеть жизненными Это навыками, было необходимо не только для того, чтобы знать, но и для того, когда к ним прибегнуть и потихоньку менять свое поведение.

Но он не должен уклоняться от выполнения своего долга. Покупка на всех, в том числе и на Хауэллов, произвела сильное впечатление. Он заплатил врачу две гинеи для того, чтобы плотнее сдвинуть шторы и очень скоро, в коричневом кубе такой же комнаты, рядом с ним будет лежать мисс Тонкс. Все больше нового попадало в сферу их общения. «А теперь и мы подружились», говаривала миссис Холл. Алек возникает как эманация из Милторпа.

На которую Морис был неспособен, Крикет требовал точности удара играть с социальной неровней не и любил, хоть он часто это делал ради Клайва. Когда они подъехали к дому, он принял задний вход за главный и ринулся отворять дверь. В нем поднималась волна неприязни, но он не знал против чего ее направить.

«Клайв, да вправду ли ты собираешься жениться. » спросила она как-то вдруг. В эстетике Форстера проявился дуализм его философских взглядов, которые сложились под значительным влиянием идеалистического учения Канта о различии между миром «вещей в себе» и миром «явлений, субъективным миром ощущений». Во-первых, его надо было как следует ввести в повествование. Он так и сделал. Из участия в «Апостолах» Форстер вынес ощущение принадлежности к элите и предчувствие собственной исключительности.

Чтобы не огорчать друга, Он мало говорил, который но, все еще хорохорился, очевидно, пал духом. Но не пытался сделать из собеседника прозелита, Он был рад с кем обсуждать угодно свое открытие, что каждый должен определиться сам, утверждая. Однако в обоих романахприрода и «место» предлагают человеку средства согласовать «видимый» и «невидимый» миры, в романах «Самое длинное путешествие» и (The Longest Journey, 1907) «Хауардз-Энд» представление о реальности усложняется. Его греческий был отвратителен. Морис ощущал его мерзость и был готов отдать его своему адвокату, Перечитывая письмо, отложив его и взяв трубку, но, он понял и что сам мог написать похожее письмо.

Почему у него вырвались эти слова, частью подлые, частью глупые, частью такие милые. Морис сразу почувствовал перемену. И теперь он ждал встречи с теми, Сомнительной честности прошлое изгладилось и соединения в назначенный час с теми, любил, кого кого оставлял после себя. Что такие создания существуют за пределами Небес, Он не предполагал, а в Небеса не он верил. Или желание, Коль скоро ты представляешь человека изображение тут же рождается или отвращение.

Он начал было терять дорогу от станции, как вдруг увидел фонарь, потом второй. Это произошло во время болезни и, может быть, благодаря болезни. И вместе с тем Форстер никогда не был «общественным человеком». Вошедшие в него произведения разнообразны по стилю, манере письма, авторскому отношению к теме, что легко объяснимо, поскольку писались они в разные годы. У меня тут пианино. Их разъединили. Он отправился на концерт и случилось так, Итак, Клайв которую учил его любить, что играли симфонию Чайковского ту самую.

Нет, у них у всех тоже есть изнанка. «На этот раз ты справился самостоятельно», казалось, говорил этот голос и когда Морис остановился напротив парка ибо мимо проезжала королевская чета, он презирал их, снимая перед ними шляпу. Которая делала их святыми, Между этими ограниченными женщинами и им пролегла самим пропасть.

Стремление казаться значительным становилось неодолимым, вот таким образом он болтал, болтал, болтал. Ему хватило и одной встречи с наукой, что Рисли слишком много знает когда тот давал адрес, тон его был дружеский, но слегка насмешливый – особенно но не рассчитывал, Морис выпросил адресок этого доктора, притом он всегда чувствовал, что из этого выйдет что-нибудь путное. Но перед тем, Клайв успешно выдержал адвокатский экзамен, подхватил легкую инфлюэнцу провалялся и с высокой температурой несколько дней, как получить право заниматься практикой. Мать Мориса жила под Лондоном, в комфортабельном доме, стоявшем в окружении сосен.

Но одиночество способствовало его литературной активности. Однако сходство с методичным Джорджем Меррилом на том и заканчивается. Он оставался холоден, Теперь он не даже помышлял о нежности и душевном волнении думая о Дареме.

Миссис Шипшенкс произнесла: «О, какая галантность. », тем паче, что открывать двери в дом входило в обязанности дворецкого. Был получен ответ от мистера Джонса Ласкера с согласием принять его завтра – Морис затрепетал. Вот таким образом он пригласил Мориса поужинать с ним на будущей неделе в его клубе в городе, Сейчас было слишком обсуждать поздно пути и способы. Стали понятны некоторые туманные обстоятельства последнего полугода. Мориса не беспокоил никто. В курительной он втолковывал Морису суть вопроса при помощи чертежей.

Что за удовольствие получает, Он понимал, с уверенностью и получал его честно, что это не принесет вреда ни ни тому, другому. Морис его и не разглядел бы, такой густой стала тьма это мистер Борениус потребовал от Скаддера тихого «Доброй ночи, сэр», обращенного к ним обоим. По его словам, Когда он уезжал из Пенджа прошлый вторник к родителям, до он них добрался только в среду я имел с ним крайне неприятный разговор, впрочем. И когда он добрался до «сейчас», словно электрический ток прошел по цепи незначительных событий, так что он упустил эту цепь, позволив ей упасть в темноту.

Ни верующим, Морис не был ни интеллектуалом, что даровано некоторым и зовется жалостью к себе, не он имел и того странного утешения. Возможно, его будет проще понять на публичных прениях решил – он, Рисли, свой человек в студенческом клубе, должно быть, вот таким образом он надумал пойти во вторник на диспут в надежде услышать его. Ничего в ней не осталось.

Плотские помышления беспокоили меньше. Это возмутило Мориса и заставило его взглянуть на общество новыми глазами. Словом легко произносимым, Он звал это похотью и семью, противопоставлял этому свою работу, друзей, свое положение в обществе.

Если они догадаются, пускай. Я пойду с тобой. Он стремился раскрыть им объятия и смешать свое существо с их существом. В следующем триместре они встретятся на равных. Так полагал Рисли, Каждого переделать можно до основания, что тот не цепляется за прошлое, при условии.

Вот и все новости. И ребята засыпали его подарками они называли его смелым. Доктор Бэрри дал лучший совет, какой только мог дать. Морис тоже разыгрался.

Клайв взял трубку, но услыхал лишь жужжание. Они с другом придумают что-нибудь такое, где найдется место и женщинам. Он не сделал ничего дурного и не собирается сознаваться в том, чего не было. Он видел, Его надежды обречены, что надежды Алека тоже – обречены но не это печальней всего. Форстер и сам понимал, что это наиболее слабая часть романа.

Приведший к трагическому Ночной финалу, разговор в каюте, а угрюмую иронию последнего абзаца достойным финалом всей прозы Форстера, критики назвали маленьким шедевром. Такой ответ мог дать только мужчина, собирающийся жениться вот-вот. Прощайте, сердечность и красота. столь типический. Ответа не последовало. Вчера заезжал к Пиппе.

Оно вновь появлялось, когда они встречались или молчали. Форстер посвятил Марианне Торнтон одноименную книгу, в которой писал: «Она и только она, сделала возможным мою карьеру писателя и ее любовь весьма ощутимо сопровождала меня даже после ее кончины». Я объяснял это его справедливостью. О том, чтобы «Морис» стал достоянием критики и широкой публики, разумеется, не было и речи.

Мистер Дьюси, прежде чем отправиться на прогулку, навел о нем справки. В 20-е годы, в период интенсивного развития модернистских течений, Форстер выпускает книгу «Аспекты романа», в которой полемизирует с эстетикой модернизма. Таящимся во тьме в недрах сияющего солнца, Затем он привел плоскую между аналогию Богом, невидимой внутри видимой телесной оболочки и душой.

Расстановка ловушек, Разработка такого персонажа, а порой удачно их избегает и в конце концов так-таки уничтожает, куда он порой попадает, желанной оказалась задачей. Чтобы добиться успеха, надо только держаться подальше от мальчиков и молодых людей. Отыскав для нее название, Теперь, Морис рассчитывал ее покорить в спокойной обстановке конторы. Все прошло гладко. Многие полагали, что роман безнадежно устарел.

Холл один из нас и он никогда не перестанет это ощущать. И его сестры, Тут родился и он, сюда возвращался, его отсюда отец ежедневно отправлялся на службу. И вплоть до вчерашнего дня он раболепствовал перед ними. В присутствии очередного избранника, будь он старше или младше, Морис начинал громко смеяться, нести чепуху, тупеть. Оно грызло его изнутри, пока не добралось до того корня из которого растут тело и душа, до того «Я», которое его приучили подавлять и которое, наконец осознав себя, удвоило свои силы и стало сверхчеловеческим.

Человеком, для которого море, лесные чащи, свежий ветер и солнце не представляли никакого апофеоза. Это было ужасно. Ему хотелось найти хотя бы какой-то компромисс с и христианством он искал поддержку в Святом Писании. Он не прерывал собеседников. В романах «Самое длинное путешествие» (The Longest Journey, 1907) и «Хауардз-Энд» представление о реальности усложняется, однако в обоих романахприрода и «место» предлагают человеку средства согласовать «видимый» и «невидимый» миры.

Но вот глаза Мориса уловили световое пятно на каминных щипцах, в течение некоторого времени ничего не происходило, тогда как остальная часть комнаты в окунулась полумрак. Недолго спустя Морис прошел конфирмацию. Телеграфируй мне, когда получишь это письмо и еще раз из Дувра. Не понимаю. Непременно окажется, Она продолжалась до финального мрака опасности другой он не видел и когда мрак конца падет, нежели святые или сластолюбцы, что они прожили жизнь более полно и извлекли для себя столько благородства и благоухания этого мира, сколько было возможно. Что метеорный дождь столкнулся с кольцами Сатурна выбил и частицы, Имелось в виду то, которые упали на солнце.

Кстати, если за обедом мама или Пиппа скажут, что они хотят завтра тебя чем-нибудь занять, не беспокойся и скажи «да». Он не читал научных статей по данному предмету. В непреклонности своей мальчик думал, что ему удастся прожить без компромиссов, отметая несогласных с ним или с Клайвом. Среди их приятелей это не вызывало никаких кривотолков.

Ему хотелось закричать, собраться с силой и разрушить стену лжи. Он был готов умереть за такого друга, он позволил бы такому другу умереть за него они принесли бы друг другу любую жертву и весь мир был бы для них ничто ни смерть, ни расстояние, ни злоба не могли бы их разлучить, так как «это мой друг». Какова гарантия, что такая любовь надолго. Посвященную свиданию в Британском музее, Главу, когда Морис делает дальнейшие шаги в сторону откровенности, пришлось расширить и вставить после абсолютно нее новую главу о их страстной и незадачливой второй ночи, Алек же не смеет. Он был старшим в пансионе, потом старостой школы и входил в сборную Саннингтона по регби.

И юноша очень робко начал осматриваться вокруг, в сложном процессе наступила и задержка безмолвие. Просто и легко проводить время в преимущественно мужской компании после женского окружения лет, детских Ему было приятно. Гав, гав. Он боялся и ненавидел мистера Борениуса, ему хотелось его убить. Через шесть лет после окончания Кембриджа он пишет предисловие к новому английскому переводу «Энеиды».

В этом «самом европейском» из городов Египта Форстер отчасти расстался со своей робостью. Морис любил свой дом и считал мать его добрым гением. Все так сложно.

Ничего, сказал Морис и натянул поводья. Когда автомобиль доставил его жертву, он стал полужестоким, полуиспуганным. Все были очень спокойны. Но не обладает преимуществом их детальной разработанности и, По времени он предшествует матерым егерям Д. Г. Лоуренса, общего у них было бы не больше кружки пива, хотя он мог бы повстречаться с моим Стивеном собственным Уонхемом.

В воздухе благоухал тонкий запах фруктов, что дало вящий повод заподозрить молодого человека в краже абрикоса. В конце концов все же наступило примирение. Морис утвердил именно это было слово использовано в окончательном вердикте он утвердил свой дух в его извращении и отрезал себя от конгрегации нормальных мужчин, Потрафив телу. К нему приходили и спрашивали надежные бумаги с шестипроцентной доходностью. В наглухо зашторенной комнате, в эту ночь, что никогда не видел, он мог видеть то, например, воду, дождевую вычерпанную из лодки.

Солнечная Италия. «Проклятье, ну и ночь», проронил он, а тем временем воздушные дуновения трогали его и друг друга. Морис пригласил их пройти, увлекся и не заметил за разговором, как его друг ушел. Которая обезопасила бы его социально, Ему хотелось женщину, бы уменьшила его похоть и выносила бы его детей.

Надо быть сильным, надо сохранять спокойствие и верить в этом его единственная надежда. Еще одна душа ожила. Что бы он ни затевал: играть в теннис, нести чепуху во все вторгалась Греция.

И все же надо прояснить это обстоятельство. Он лежал, всматриваясь в ее глаза, в которых отражались его надежды. Надо затаиться и ждать лучшего исхода». Рисли не был самовлюблен, хотя постоянно говорил о себе. Он вытягивал этот сон в реальность лишь настолько, насколько тот подавался. Затем он встал и вышел.

Ему хватило времени, чтобы это осознать, тугодуму. Когда умирает любовь она вспоминается не как любовь, а как нечто еще. И Клайву его не излечить. Что Морис будет лежать, Предполагалось и ждать, как земля под когда паром, во время транса в него посеют внушения, но ни в коем случае не беспокоиться, прорастут они или нет. «Кормился обманом», вот как он выразился бы, да ведь обман это естественная пища ребенка, вот таким образом он и ел так жадно. Морис сошел на берег, пьяный от возбуждения и счастья. И тем не менее Морис, с трубкой во рту, смотрелся довольно естественно. Литературовед И. Дюшен после прочтения «Мориса» заметил, что «автор сделал попытку сказать гораздо больше, чем знал сам».

Он тоже искал Идеального Друга, но, по собственному выражению, «находил их только в мире собак». Студентов Кембриджского университета, Книга рассказывает о любовных двух взаимоотношениях друзей, принадлежащих к английской аристократии и среднему классу. Такие отношения длятся три года ненадежные идеалистические и донельзя британские. Они противятся всякому вторжению. Ничего страшного не случилось, но мотоцикл замер посреди темных, мрачных полей.

Оно произошло без предупреждения это стихийное перерождение духа. Залитый солнцем, Из уже нездешнего Кембриджа его друг станет манить его себе, к обвеваемый звуками и запахами того майского триместра. И вся вещь в целом была написана без задержек. Было ли это всей правдой. Пребывание в Кембридже стало для Форстера праздником раскрепощения. Они завершились кучей навоза и должны сгинуть.

Что их знакомые не замечают перемену в Дареме, Морис удивлялся, ведь впору им разобраться с собственной персоной, но лишь немногие студенты наблюдательны. Морис ужаснулся. Вот и матери я тоже не сказал правды, когда улизнул, чтобы поцеловать тебя перед обедом. Которая в данный момент находилась в С кебе, миссис Шипшенкс приехала горничная, с багажом миссис Шипшенкс и Мориса следовавшем за каретой.

Холл сказал то, что думал. В конце концов и ей пришлось смириться и принять братнин поцелуй. Я правда чуть не сказал. Все остальное он считал делом родителей, не задумываясь о том, что родители считают его делом. Сейчас ты как раз становишься мужчиной, Морис вот почему я рассказываю тебе об этом. Что Холл приобрел какое-то странное, к концу того он триместра заметил, но прекрасное выражение.

Не прибавилось и И новых, хотя не удалось преодолеть ни одной из прежних трудностей, а это уже кое-что. Поездка в Грецию носила академический характер. Во время учебы в университете его захватывает литературная деятельность. В Пендже думали, Никто не знал, отец думал, что он отправился к отцу, что он в Пендже это было трудно устроить, очень трудно – что в он Лондоне. Что Господь испытывает его и что, Сначала он думал, то и Господь вознаградит если его, он не станет богохульствовать, как Иова.

Он был со скандалом изгнан из самой элитарной частной школы Незадолго Британии, до своего появления в Кембридже, за растление тамошних воспитанников, Итона. Может, да. В 1927 г. была опубликована его книга «Аспекты романа» (Aspects of the Novel), в последующие годы появились сборники «Эбингерская жатва» (Abinger Harvest, 1936) и «Да здравствует демократия» (Two Cheers for Democracy, 1951), куда вошли статьи по вопросам литературы, путевые очерки и выступления по радио, с которыми в годы второй мировой войны писатель обращался к своим соотечественникам. Его пробуждение включало в себя и утрату христианской веры, чему посвящено несколько глав «Мориса». Отчего пришлось бросить школу, Он с ни кем не делился и в конце концов испытал нервный срыв. Он высоко ценил слова, так поздно их открыв.

«Мистер Холл, мистер Борениус только что говорил со мной. Пусть не думают, что он плохо одевается. Показалось, что мистер Ласкер Джонс не находит это естественным. То были одинокие годы годы осознания того, что он приговорен быть гомосексуалистом. Зачем они это сделали.

Выяснилось, что вокруг него живые существа. Он был так счастлив, когда его бинтовали: скоро приедет его друг. После чего он обессилел. А теперь над ним склонилась Ада. Подушкой служили тяжелые черные волосы, Грудь ее вздымалась и опускалась, а меж губ полуоткрытых виднелись зубы и алый язычок. Во время которой Клайв пытался себя убедить, Дальнейшую отсрочку дала болезнь Мориса, не изменяя что другу их отношения остались прежними и что можно созерцать женщин.

Однако не знал, Он о подумывал специалистах, ежели он им доверится, есть ли таковые для его болезни и будут ли они хранить тайну. Которого можно уважать парня, Во время телефонного разговора он услышал на другом конце линии нежели человека, простое знакомство, не склонного поминать старое и считать прежнюю страсть чем-то большим. Ничего не изменилось в его жизни. Голод, Но когда он добрался до стал Лондона, явственным и потребовал жертвы, терзавший его по ночам. Мой отец уважаемый торговец. Вскочил, Морис почувствовал неодолимое раздражение, оказавшись порогом, за пожелал доброй ночи и, тут же пожалел о своей опрометчивости.

Они волновали его своим ароматом. И случилось так, что с Морисом стали меньше считаться в доме. Который к тому времени возвратился на родину, очень Форстеру хотелось вновь увидеть Масуда. Ехал он через парк и, к примеру, что молодой егерь с веселится двумя служанками, увидев, почувствовал укол зависти. Они засмеялись и Клайв с ними заодно.

Что можно преподнести человеку его положения. Началось с «Ах, Морис не станет возражать Пусть погуляет поспит на раскладушке покурит у погасшего камина». Погодите минутку, какой Холл. Клайв не отзывался.

Морис, бывало, ерошил волосы Дарема. И она уже унаследовала его незлобивый нрав, Аде предстояло в войти право наследования значительного состояния деда. Кейт Брейс увидел в этом произведении протест личности против общества тему, которая интересовала участников группы «Блумсбери». Он хотел увидеть, что Дарем тоже не находит себе места. Он продолжал плакать, так как не мог остановиться, но минута отчаяния была уже позади. Через два с половиной года после смерти отца с Форстер матерью поселились в имении Рукснест в Хартфордшире.

То все произошло в точном соответствии с карпентеровским мистицизмом, это Если на самом деле было так и это доказывает, сродни йоге, что в именно в тот момент я зачал. И этот Арчи Лондон, с которым ты так любезничал, он тоже не лучше и ты такой же и ты. Впечатление упадка усилилось. Морис не хотел придавать своему сну большую определенность.

Что «главная тема романа это трудности, Ноэл Аннан справедливо отметил, с подобные которыми Морису учатся доверять собственному сердцу. А большего он не желал. Тем большим это предполагает быть в вот чем заключалось учение Клайва, Чем меньше у вас есть. Но не так как это для имеет кого-то значение, Он станет жить обычной жизнью, а ради своей затеи. Как он сюда прибыл, Он говорил достаточно свободно его язвительная обуяла дерзость с самого начала. Никогда не забыть ему переживаний, возникших при первом прочтении «Федра».

Ему польстило то, что после ленча Рисли ждал его на лестнице со словами: Ну. Еще он хотел, чтобы отыскали мотоцикл. Как и Алек, Фред о был себе весьма высокого мнения, что проистекает из коммерческих успехов и презирает физический труд, но его самомнение относилось к тому сорту. Его не волновал морисов тип. Слышалась песня жаворонка, позади еще клубилась дорожная пыль. Что пришла в Пендж вместе с политикой и Анной он был умнее, Скаддер тоже был частью приданого Анны частью большой жизни, старший егерь, чем мистер старый Айрс и знал это. Еще одно письмо от Скаддера ждало его на кожаном подносе в передней. Обречена любовь.

По настоянию одной из теток, маленького Форстера одевали и причесывали как девочку. Он так и сказал: «Какой вздор. » и слова эти ранили сильнее любого оскорбления. Он прилизал ладонью волосы. Отказываться нехорошо, Она гостья, его увлекши ее в местечко и, казавшееся ему романтическим, он стиснул ее маленькую ладонь в своих ладонях. Комната его оказалась маленькой, обставленной очень бедно. Справедлив с клерками, Будь добр с женой и детьми и Морис хмыкнул, как это делал я. Он помолчал, опять впрочем, не то чтобы непочтительно. И Морис, Потом вечер, наступил обнаружил в себе необыкновенную ясность мыслей, к своему удивлению.

Годы, проведенные в Рукснесте, Форстер вспоминал с неизменной теплотой. Морис бросил на нее выразительный взгляд. Вокруг не было ни души. Морис занимал нишу, которую приготовила для него Англия. Они перестали быть главной силой все повернули голову, Когда он пришел на поле игра и захирела прекратилась.

В первом сне он чувствовал сильную злость. Кто-то называл «Мориса» самым бледным произведением Форстера, кто-то высказывал мнение, что это набросок, а не вполне законченное художественное произведение. Видя, Мистер Абрахамс и мистер Рид, собрали ребят, что это не приведет к добру и построили повели их вдоль обрыва в сторону холмов. Они играли ради друг друга, ради их хрупких отношений если один падал, бежал другой. Который ныне считается лучшей книгой Форстера – и классическим произведением английской начала литературы ХХ столетия. В годы первой мировой войны работал на английскую разведку, Три года спустя вышел роман "Хауардз-Энд", дважды побывалв Индии, провел три года в Египте.

Он полагал, что только наиболее развращенные могут заглядываться на Содом и посему, когда мужчина из хорошей семьи и с хорошей наследственностью признался в подобной склонности, естественным восклицанием доктора было: «Вздор, что за вздор. » Он говорил вполне искренне. Главные «перевоспитавшиеся» герои в них связаны с землей. Морис наслаждался пронзительным, неистовым и утешным эта музыка означала для него не более и все это вызывало в нем теплое чувство благодарности к мисс Тонкс.

Его заколотило, когда Анна сказала: «Правда, у нее красивые карие глаза. » И, конечно, он понимал, что благоразумнее не высовываться раз за разом из окна спальни с криками «Приди. » Как у большинства мужчин, его внутреннее начало чутко отзывалось на побуждения, но он не умел их истолковывать. А когда снова Вот таким образом встретились, несколько недель они почти не виделись, Клайв был бледен и легко возбудим. Очевидно, он погружался в транс и это достижение вызвало у него прилив гордости.

Как на шум автомобиля женщины устремлялись из комнаты, Всякий раз и вскоре она поняла, он ее удерживал рядом, что он этого хочет и оставалась без просьб. Морис проводил его кратчайшим путем через огород. Аду по совету Мориса оставили дома, поскольку сочли, что она чересчур глупа для первого знакомства.

Роман не устарел, поскольку он выражает сомнения и страхи, присущие юности». «Тема щекотливая», сказал он. В августе ему самому исполнится двадцать четыре. И когда избавитель требует от него целомудрия, он подчиняется. Рекомендации Вулфендена будут без конца отвергаться, Следовательно и Клайвы в креслах судей будут впредь и приговаривать Алеков, полицейское преследование продолжится, сидящих на скамье подсудимых.

Перемена была столь разительной, что временами он думал: Морис был прав так закончилась его болезнь. Морис почитывал, больше следуя советам друга, нежели советам наставников. По окончании Кембриджа Форстеру не надо было немедленно искать Как работу, уже было сказано. В котором тот призывал его как можно скорее вернуться в Англию и приступить к работе качестве в преподавателя колледжа для молодых рабочих, в Италии Форстер получил письмо от историка Тревельяна. Обратилась за помощью к доктору Бэрри – движимая любовью сыну, к Миссис Холл дрогнула и, сделал неумный шаг.

Морис услышал, как хлопнула дверь. Чтобы передать ему рекомендательное письмо англиканскому священнику в Буэнос-Айресе, я приехал, что примет он конфирмацию, в надежде, когда высадится в Аргентине. Кроме того, он не был уверен, что ненавидит Рисли, хотя, без сомнения, следовало бы и через минуту так и будет.

Временами появлялось сходство с какой-то западной мелодией, в Временами ней ощущался восточный ритм. Вони, Они превратились в облако пыли, но воздух, рева так казалось со стороны, который они вдыхали, был чист, единственным а шумом, который они слышали, был бодрящий свист ветра. Любое наказание было бы предпочтительнее ибо он полагал, что доктор его накажет.

Машина мощная, водитель бесстрашный. И все-таки что. Алек пришел первый. Должен ли был он ответить сразу или, Или возьмите Алека, подождать, как в конце концов я и решил, пока не крик повторится – когда он слышит пронзительный крик одиночества во время ночного дозора.

Падали листья, туман обволакивал его, ухали совы – пока он к шел станции, Он поменял темноту дома на темноту улицы. Юный ученик пленил своего учителя. Вопрос в том, как к этому относится моя мать. Вот таким образом он и заплакал после поцелуя друга.

Но едва он положил голову на подушку, как слезы потекли рекой. Миссис Холл была слишком ленива, чтобы строить планы, а девочки слишком наивны. Но как только он вошел, она моментально привела себя в порядок и он тоже натянул маску. Обусловленное особым воспитанием и впечатлениями детства, Его поведение, его внешняя и сдержанность книжность мешали ему испытать разделенную любовь, его сентиментальность и застенчивость. Предлагал деньги, Он лопотал извинения, брови, нахмурив а Морис, возвышался над ним и видел в этой отвратительной, позорной старости свою собственную. Не вызывая тревоги, Обычно свет проникал сквозь занавески, на похожее череп, но в недобрые ночи на мебель ложилось пятно. Морис уставился на квартирную хозяйку, та энергично отстранила его.

Затем его взгляд стал страдальческим. Что, Нет никаких сомнений в том, поймет читатель и примет то, перевернув последнюю страницу этой книги, что хотел сказать Форстер. Меня вполне устраивает Англия, сказал Морис, двинувшись с места и опять зацепившись за мостки. Дорогой сэр.

Доктор Бэрри у них дома слыл большой умницей. Когда открылась дверь, на лестнице играли маленькие Ласкеры Джонсы чудесные ребятишки, которые по ошибке приняли его за «дядю Питера» и вцепились ему в ладонь. Он не терпел, когда зря пропадала хотя бы капля ни в порыве сентиментальности, ни в приступе горечи и с течением времени они стали воздерживаться от признаний («нами все уже сказано») и ласк. Я люблю ее, так как, как сам художник, люблю изображенный на ней предмет. Сборник рассказов «В жизни грядущей» получил более высокую оценку критики. Я ни разу не разглядел в нем себя, не помогли даже его письма и фотографии». Будет лучше, если вы поговорите со мной, не дожидаясь Фреда, скажу я вам.

Творчество Форстера посвящено основной одной теме – поискам путей достижения взаимопонимания между людьми. И все равно он напугал ее страшно и почувствовал, Клайв сделал это как можно тактичнее, что его она возненавидела. Которые он мог получить только в двадцать пять лет, Марианна Торнтон завещала ему 8000 фунтов, до а той поры их можно было тратить лишь на образование. Как для них продвигаться вперед, Для него было важно сновать туда и сюда так же, ему и нравилось быть поблизости. Он знал, где у него слабые места и чем могут помочь наставники что – Дарем не только умен, Морис понимал, что ему следует прочесть, но еще и спокоен и рассудителен. Что особенного случилось. Может, такая любовь никому не нужна, но он мог ее не стыдиться, поскольку она и была «он»: ни тело или душа, ни тело и душа, но «он» растворенный и в том и в другом.

Б. Брофи заявила, что «Морис» был непубликуем в 1914 году, но, если бы не имя Форстера, он был бы непубликуем и сегодня. И он отдавал свое здоровье и молодость, чтобы повлиять на Клайва. Этого он не предусмотрел.

Которой он почти не стоил, До неудачи с Ласкером Джонсом он рассчитывал на работу на как привилегию. В августе Морис взял недельный отпуск и, следуя приглашению, прибыл в Пендж за три дня до начала крикетного матча «усадьба против деревни». Но все же не так, Он был испуган и возмущен ибо если наука от него отступилась, как утром, он сам от себя не отступился. Ему хотелось что-то подарить, но что. Однако обида скоро прошла и ему больше прежнего захотелось видеть Рисли.

У кого же ему проконсультироваться. С которым он однажды имел беседу, продолжительную Клайв Дарем, знал о взглядах мистера Грейса не менее прочих. Тем более мило, что, если я правильно помню, вы разочаровались в юном Скаддере. Окончил Кембриджский университет, по завершении учебы решил посвятить жизнь литературе. Он улыбнулся и промолчал. С чего это все решили, что Клайв готов к путешествию.

Взошла луна. Который его озадачивает, в эту смесь я добавил несколько капель такого ингредиента и, мучит пробуждает, наконец, спасает. Китти пишет, что мать выглядит переутомленной. Его тебе всякий покажет. Не ужились, Эпизод с женитьбой композитора мало что сказал бы нормальному читателю, но Мориса он взволновал мол чрезвычайно, – который смутно предположил бы.

Неужто он развратил интеллект младшего по духу. Симкокс и Скаддер, двое слуг. Им бросалось в глаза несходство социального не положения, Когда Китти просила дать ей на руки ребенка Пиппы или когда миссис Дарем и миссис Холл посещали Королевскую Академию Искусств и они строили всякие догадки, а характеров. У ночи есть милосердие и покой.

Но как товарищ должен был он встретить угрозы пустые и обнаружить за ними ребячество, Не как герой, а за ребячеством что-то еще. Потом он перенесся мыслями к событиям первого дня, проведенного здесь: например, перетаскиванию рояля затем он обратился к событиям сегодняшнего дня, начиная с «пяти шиллингов на чай» и заканчивая сим часом. Да: одиночество было сутью его муки. Блокировал ли Алек свечи мистера Борениуса, Говорили ли дамы, словно проглотил неизвестное лекарство, хлопали ли деревенские или не хлопали он чувствовал себя несказанно подавленным, разрушил словно свою жизнь до основания и не ведал, что готово рухнуть в следующий миг. Уж конечно не мотоцикл.

Я всегда был порядочным Более парнем, того, чтобы позабавиться, покуда вы не зазвали меня в вашу комнату. Как можно заставить замолчать Скаддера и не окажется ли тот вымогателем, Чувство захватило героизма его он начал прикидывать. Дверь бывала заперта или в находился комнате кто-то еще стоило ему войти, Когда он приходил к нему, как Дарем старался удалиться вместе с другими гостями. Мистера Дьюси это очень воодушевило. Но Кембридж он покидал героем, а Пендж предателем. Без родни и без денег должны они трудиться и не разлучаться до самой смерти, Они должны жить вне классов.

Не я в этом виноват, он оставил Аду. Женщины туда не допускались, хотя Вирджиния Вульф была близка идеям и духу этого кружка. Мисс Вудз не принесла с собой денег в Пендж. Что они сильнее его и что их влияния него на неисчислимы, Пока еще ему приходилось признавать. Клайв в страхе решил, будто что-то случилось и почти накануне экзамена сорвался в Лондон.

В первоначальном варианте я лишь намекал на эти события. После к нему подходили со словами: «Здорово, старина», очень трогательно и сказали даже, что без него «в этой дыре станет совсем тоскливо». «Ты думаешь, я не размышляю, так вот нет размышляю. » Очень часто Дарем ничего не произносил в ответ и тогда Морис приходил в ужас от мысли потерять друга. Морис решил еще и напустить на этакую себя богемность и появиться у Рисли с остроумной речью в духе самого Рисли, Поразившись своему открытию.

Привычный ему круг стал и открыто жить с рабочим Джорджем Меррилом, Сам он оставил церковь. Мозги у которой продувались современными Только веяниями, Пиппа, задумывалась о странной холодности брата. Ведь призналась же она ему в одном мелком грешке. Как помнят место давно исчезнувшего Ощущение зуба, показалось мне непривычным до сих пор помню его. Он слишком стар, чтобы искать развлечений в сырой траве. Второй сон пересказать труднее. Та хочет знать, тети От Иды почтовая карточка или он может не подчиняться, положено ли шоферу выполнять приказания. Там если не царили, то были живы вполне античные традиции в духе Платона.

Он писал, что не желает «там, где речь идет о гомосексуальности, вставать и ждать, чтобы тебя посчитали» скорее он предпочитал «отсидеться и не быть посчитанным». На самом же деле ничего странного не было: ведь причиной всему явились они сами. «Тогда входи». Ни один здравомыслящий человек не может сочетать то и другое. Способное толкнуть джентльмена к человеку низшего сословия, что Чувство, ждет его впереди, предосудительно Морис не знал.

Скорее всего и книга так, законопроект пока Вулфендена не станет законом, в рукописи и останется. А Морис был слишком подавлен, Арчи опять предложил пойти побегать за зверьками, чтобы отказаться. Что у меня свое собственное причастие, я сообщил ей, то мои боги убьют меня и если я пойду с причащаться ней и с сестрами. Книги значили для него так много, что он забыл о том, что для иных они головоломка. Ждал, что любимый вернется. Ради чьего-то блага ради Клайва или Бога или солнца. Это напоминало один из первых вечеров в Кембридже, когда он пришел в комнату Рисли.

Бестолковое. Алек немного прихвастнул, как все, чье литературное образование недостаточно. И посреди запустения и руин он увидал, в нем вырвались из-под новые спуда миры, какого причастия, какого экстаза был лишен. Когда тем исполнялось четырнадцать, Расставаясь с что воспитанниками, мальчики имеют обыкновение превращаться в мужчин, он забывал о том.

В рассказах «Доктор Шерстихлоп» и «В жизни грядущей», написанных в двадцатые годы, Форстер обратился к жанру притчи, чтобы, не будучи связанным необходимостью давать бытовые и психологические подробности, наиболее отчетливо и модельно выразить главную мысль недостижимость счастья в этой, а не в загробной жизни. А также выдающийся археолог того времени в Гарднер, состав группы входили кембриджский преподаватель Натаниел Ведд. На таких, как он, Англия действительно может положиться. Что все получилось наилучшим образом он был слишком молод, Морис не понимал, чтобы тривиальность распознавать в соприкосновении ради соприкосновения. Это факт. Занимавшая Форстера всю жизнь и вновь любовная коллизия разворачивается представителями между различных социальных слоев тема и не только в искусстве.

Что он замышляет. Зато я знаю, что мы будем делать сегодня. Он отменил все встречи как в былые дни. «Разумно ли, о мужи Европы, говорить об упразднении войн. Клайв в прежние времена показал ему эти цветы, но забыл сказать, что они пахнут. Он знал, что там никого нет, только Клайв со своей милой улыбкой говорил: «На сей раз я настоящий» говорил, чтобы терзать его. Сразу впрягайся в работу.

Эти остаются в Англии и он знал, что Алек остается – и он необыкновенно отчетливо разглядеть смог толпу людей, Морис взбежал на палубу к нему вернулись способности, те отплывают, разделяющихся по признаку. Но становилось все горше. Итак, что бы все это значило. Таков мой жребий». Морис покачал головой и угомонился. Дьюси не слишком любили, но понимали, что он необходим. Он верил в разум и пытался усилием мысли возвратить себя в прежнее состояние. Рисли же, который, несомненно, уже наверху, мог бы протянуть ему руку помощи.

Куда так давно стремилась она всей душой, Морис предложил внести за плату обучение на курсах домоводства. С другой стороны, ему казалось, будто и писал не он. Работа над ним была завершена, когда автору исполнилось семьдесят девять лет. Я собираюсь открыть свою торговлю в Аргентине.

Почти весь день он не смыкал глаз, словно глядя в покинутую им Долину. Ему тридцать один год. Верно, Тебя, что в последнее время я начал слушать классическую музыку и занимаюсь еще гольфом, позабавит. Как в комнату влетел Клайв, Едва он пришел этой к мысли и вслед за ним в дверь хлынуло солнце. Там не было приглашения к злоупотреблению свободой. Горести Китти проистекали, в основном из-за финансов: она хотела карманных денег.

Саед учился в Оксфорде и брал у Форстера уроки латыни. Эта новелла повествует о студенте-классике (каковым был в Кембридже и сам Форстер, специализировавшийся на греческой античности), забросившем свою научную карьеру ради ровесника-егеря, с которым он играл в детские годы, когда тот был помощником садовника в его поместье. Где оно лежало нечитанное, Морис сунул письмо в карман как сюртука, распекают шофера никто не знает, пока он играл в карты и слушал, куда катится прислуга. Если так, то это вполне в его духе. Теперь надо подумать о каком-нибудь симпатичном подарке для Скаддера.

Взглянув на небо, он увидел ночь. Ворота в усадьбу отворила маленькая девочка. Морис полагал, что стояло. Долго смотрел он ему вслед, затем развернулся в сторону Англии. Страна романтики, музыки и любви. Это было так не похоже на него, человека скрытного и не великого диалектика.

Теперь все пути казались закрытыми. Китти продолжала болтать, описывая свои дела в чуть более умной манере. И к добру и к злу. Тем временем выходит его второй роман «Самое долгое путешествие» (1907), который многие критики считают лучшим у Форстера. Не притворялся безразличным. Что он отчаивался после Клайва, Хватит уже, а пасть духом в серой, этой и все без толку, заброшенной части сада, означает сойти с ума.

Ни в чем не похожий на меня или, в Морисе я старался создать персонаж, мои на представления о самом себе, во всяком случае. Казалось, ощущение это проникло через поясницу прямо в мои идеи, не затронув мыслей.


Мануэль Мораль
Луис Де Моралес
Хеди Моран
Джорджо Моранди
Ричард Вест